Мария Чен вытерла губы полотняной салфеткой и кивнула.

– Пошли,– скомандовал он.

– Значит, это Чехословакия? – произнес Хэрод. Они выехали из города на северо-запад и мельком увидели за железнодорожной станцией пограничный шлагбаум, а рядом – небольшое белое здание и несколько охранников в зеленой форме и странного вида шлемах. На дорожном указателе было написано: Ьbergangsstelle.

– Похоже,– подтвердила Мария Чен.

– Делов-то,– усмехнулся Хэрод.

Они двинулись по извилистой дороге вдоль долины, мимо указателей поворотов на Большой Арбер и Малое Арберзее. На дальнем склоне горы виднелся белый шрам лыжной трассы и движущиеся разноцветные точки кресел канатной дороги. Маленькие кабинки с цепями на колесах и креплениями для лыж на крышах карабкались по дорогам или, скорее, тоннелям, пробитым в снегу и ледяном крошеве. Хэрода пробрала дрожь от ветра, врывавшегося в заднее окно машины, но он не мог закрыть его – оттуда торчали концы двух пар беговых лыж, которые Мария Чен взяла сегодня утром в отеле напрокат.

– Ты думаешь, нам понадобятся эти идиотские штуки? – Он мотнул головой в сторону заднего сиденья.

Мария Чен улыбнулась и развела руками, сверкнув покрытыми свежим лаком ногтями.

– Возможно.– Она посмотрела на дорожную карту, сверив ее с топографической.– Следующий поворот налево,– сообщила она.– Оттуда шесть километров до частной дороги к особняку.

Последние полтора километра в гору БМВ в основном скользил боком. Вся дорога состояла из проложенной в снегу колеи между деревьями.

– Тут кто-то недавно был,– заметил Хэрод.– Далеко еще?

– После моста примерно с километр,– ответила Мария.

Дорога повернула, они въехали в густую рощу голых деревьев и увидели небольшой деревянный мост за полосатым шлагбаумом, выглядевшим посолиднее, чем на чешской границе. Метрах в двадцати ниже по течению была хижина, похожая на все альпийские шале. Оттуда вышли двое мужчин и медленно приблизились к машине. Хэроду казалось почему-то, что селяне в этих местах должны одеваться во что-то местное, какой-нибудь зимний вариант тирольских кожаных штанов до колен и войлочных шляп, но эти двое были в коричневых шерстяных брюках и ярких пуховых куртках. Он решил, что они, скорее всего, отец и сын; более молодому было около тридцати, он нес на согнутом локте охотничью винтовку.

– Guten Morgen, haben Sie sich verfaren? – спросил тот, что постарше.– Das hier ist ein Privatgrundstuck.

– Он желает нам доброго утра и спрашивает, не заблудились ли мы,– перевела Мария Чен.– Говорит, здесь частное владение.

Хэрод улыбнулся этим двум. Пожилой улыбнулся в ответ, блеснув золотыми коронками; лицо сына ничего не выражало.

– Мы не заблудились,– сказал Хэрод.– Мы приехали повидать Вилли. Герра фон Борхерта. Он нас пригласил. Мы прибыли издалека, из самой Калифорнии.

Пожилой нахмурился, не понимая, что ему говорят, и тогда Мария Чен скороговоркой перевела на немецкий.

– Herr von Borchert lebt hier nicht mehr,– сказал пожилой мужчина. – Schon seit vielen Jahren nicht mehr. Das Gut ist schon seit sehr langer Zeit geschlossen. Niemand geht mehr dorthin.

– Он говорит, что герр фон Борхерт здесь не живет,– объяснила Мария.– Уже много лет. Поместье давно закрыто. Сюда никто не ходит.