Сон прерывает настойчивый звонок мобильного. Открываю глаза и с удовольствием отмечаю, что Келлер не ушел. Он действительно спал в моей постели. Невероятное чувство видеть его рядом, немного сонного, соблазнительного и такого… моего! Лишь бы эта сказка не кончалась. Вова улыбается, касается губами моего лба и берет трубку.

– Нужно ответить. Прости.

Киваю.

– Да? Понял. Спасибо, – лицо не выражает эмоций.

– Что?

– Рита пришла в себя и готова пообщаться. Ну и лаборатория прислала официальное подтверждение.

– И?! Не томи, прошу тебя. Расскажи мне все, что узнал.

– Мои догадки подтвердились. В баночке с обезболивающим обнаружено сильнодействующее снотворное. По составу совпадающее с тем, что нашли в крови твоего отца при экспертизе.

– Он умер от передозировки снотворного?

– Да. Которое принял сам.

– Боже… – закрываю лицо руками. – Но зачем?!

– Он не знал, что за порошок на самом деле в банке и не рассчитал дозу, приняв его за обычное обезболивающее, которое можно давать даже младенцам. В день смерти у него была мигрень и за неимением лекарства от головной боли, взял проверенное средство в детской аптечке. К тому же как выяснилось, Егор принимал некоторые препараты, назначенные врачом, которые не сочетаются с этим сильнейшим снотворным.

Несколько секунд обдумываю слова Владимира. В голове не укладывается важный факт…

– Каким образом в детском порошке оказалось такое сильное вещество? Неужели кто-то хотел причинить вред моей сестре?!

– Это я и планирую выяснить.

– Как? Кто мог подменить лекарство?

– Тот, у кого был доступ к детской сумке и причина на это.

– Марина?

– Я не вижу мотива. Она хорошо относится к Амалии, о чем было отмечено практически всеми. Она не сознается ни в чем. Да и с Ритой я еще не общался.

– Я хочу сама поговорить с Мариной.