– Ясно. Слушай, а почему Рита хотела тебя уволить?

– Потому что думает, что я украла ее кольцо, – краснеет.

– Но ты ведь не стала бы брать чужое?

– Конечно, нет! Я не воровка.

– Так может быть, есть еще причины, почему Рита хочет от тебя избавиться? До сих пор… В каком месте ты ей дорожку перешла? М?

Хлопает ресницами.

– Может, с Егором флиртовала?

Марина распахивает глаза.

– Не знаю, чем я ей не угодила. Но с Егором Алексеевичем у меня не могло быть ничего, кроме рабочих отношений! Он… любил Маргариту. – Вижу, как тихонько вздыхает. Странно. Неужели, попал в точку? – Простите, мне нужно работать. – Марина встает и подходит к возящейся Амалии, чтобы поправить одеяло. Замечаю, что-то странное в ее походке. Не пойму что. Какая-то косолапая? Угловатая? Наблюдаю за тем, как трепетно девушка относится к малышке. Была какая-то веская причина, что Рита хотела ее убрать. Может, все-таки из-за ревности? Хотя Марго не кажется мне неуверенной в себе. Сомневаюсь.

С самой Маргаритой общаться бесполезно. Она заперлась в своей комнате вместе со стратегическим запасом спиртного и, кажется, пребывает сейчас в параллельной реальности. В ее ситуации, это не лучший выход, но самый простой. Я пытался до нее достучаться, но она несет какую-то чепуху и не открывает.

Лейла тоже не выходит из комнаты. Идти к ней сейчас и о чем-то разговаривать я не в состоянии. У меня настолько сильно болит голова, что просто нереально. Уже перерыл аптечку в поисках волшебной пилюли. В связи с отравлением Амалии весь ящик забит средствами от живота, а для меня не находится ничего подходящего.

– У тебя, случайно, нет таблетки от головы?

– Нет… было обезболивающее, но закончилось.

– Хреново. Придется в аптеку ехать. А чего у тебя, тоже голова болит? – уточняю, но вместо Марины слышу голос матери.

– Что опять? С Амалией чего?! – пугается, услышав только последнюю фразу и спеша к нам.

– Нет. Со мной.

– А в детской сумке нет ничего? Ты говорила про какие-то лекарства… – напоминает Игорь.

Марина смотрит на него как-то странно. А потом как будто бы вспоминает:

– В детской сумке, должно быть… Егор Алексеевич тоже иногда спрашивал…

– Чего спрашивал?