— Не поверишь, он иногда звонит на работу и домой, но ему никто не может позвонить. Как и я, собственно.
Рита нахмурилась и взялась за сердце.
— Что-то мне нехорошо. Голова кружится. Они мне укол сделали, наверное, успокаивающий.
Они вышли из кухни. Рядом с дверью, на полу, сидела Таня, ее лицо было залито слезами.
— Танюша, — Рита сползла на пол рядом с дочерью.
— Мама, это правда?
— Что правда?
— Что папа умер! — закричала она и вскочила на ноги. — Вы там говорите на кухне про моего папу, а мне ни словечка!
— Таня, — Влад попытался ее взять за руку, но девочка отскочила в сторону. — Мама тебя очень любит и не знает, как сказать про такое… Извини нас. Вы сейчас должны помочь друг другу.
Таня убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Рита так и осталась сидеть на полу, прикрыв глаза. Вяло махнув рукой, она прошептала:
— Ничего, мы как-нибудь… ты иди, Влад. Нам надо с дочкой все это как-то осознать… Я потом позвоню тебе, когда похороны. Я всем позвоню сама, потому что это мое горе, мой долг… Береги себя.
Он шел по улице, не замечая, что в расстегнутое пальто ветер задувает снег, что шарф одним концом едва держится за шею, развеваясь шлейфом за спиной. Шапку он нес в руке, и не знал, куда ему идти, что делать и как быть со всем тем, что происходит. Поговорив с Ритой, он почувствовал, что все события последних дней не простая череда неприятностей разных мастей. Во всей этой истории про «тридцать три года» Владислава Семенова вырисовывался некий сценарий с центральным стержнем, написанный отнюдь не его легкой рукой. Он старательно пытался загнать свои мысли в русло здравомыслия и посмотреть на все глазами «атеиста», но все его потуги только усугубляли ощущение надвигающегося продолжения драмы.
Он прошел почти три квартала, когда сзади его окликнули. Влад вздрогнул, ему почудился голос Артема, он резко обернулся, но, не заметив никого знакомого, решил, что ослышался. Только сейчас он увидел, что протопал добрую половину пути до своего дома.
— Петрович! Зазнался совсем! — услышал он рядом и остановился.
Его догнал писатель Кистень. Когда-то Влад написал сценарий по его роману, и некоторое время они достаточно тесно контактировали на профессиональной почве.
— Виктор, — Влад широко улыбнулся, — я очень рад тебя видеть. Сколько лет, сколько зим!
— И не говори, — Кистень протянул ему руку, — я уж подумал, ты где-нибудь по заграницам дрейфуешь.
Влад удивленно посмотрел на писателя — чернявого, всегда излучавшего веселье и доброе расположение духа украинца.
— С чего вдруг? Я, брат, заклятый патриот.
Виктор расхохотался.