– «Ну, в общем»! – передразнила она. – Хотя бы соврал поубедительнее!
Да зачем же, зачем же врать?!
– Ради тебя, – сказал он твердо и сейчас не сомневался, что иначе оно и не могло быть.
– Ну вот, слава богу! – Она, как тогда, в детстве, провела ладонью по его щеке: – Герой ты мой, глупый и трусливый герой…
– Почему трусливый? – не понял он.
– А ты не помнишь, как мы с тобой на крышу лазили на звезды смотреть?
Юрий вспомнил. У ее отца имелся небольшой телескоп, и однажды Катя позвала его посмотреть на звездное небо ночью. Было холодно, она ежилась, он чувствовал, что сейчас можно прижать ее к себе, обогреть своим теплом. И побоялся. Вместо этого нес какую-то чушь про немыслимо далекие звезды и миры, в то время как она была совсем рядышком, никогда прежде они не находились в такой близи друг от друга. Каким глупым, наверно, он казался ей!
– Я тогда уже знала, что скоро мы со всей семьей или погибнем, или вырвемся из этого ада, и знала, что ты останешься во мне навсегда. Но хотелось, чтобы и я в тебе – тоже! Чтобы никогда меня не забывал. Как я тогда ненавидела эти звезды, этот телескоп!.. Если ты бы в ту ночь не оказался таким пай-мальчиком!..
– Да, я был дураком, – согласился он.
– К тому же трусливым, – добавила Катя. – По-моему, это не прошло – ты и сейчас такой же мальчик-пай.
Да нет, нет же! Господи! Сколько времени потеряно зря!
…подхватив ее на руки, неся куда-то. Она казалась совсем невесомой. – «Не туда, Юрочка, спальня – налево!.. Отпусти, я сама, ты ранен, тебе тяжело…»
Отпустить? Никогда! После этой в полжизни длиной разлуки!.. Это платье! Зачем столько застежек? – «Я сама, Юрочка, я сама…»
…горячее тело, жар дыхания на щеке, упругая, как у девочки, грудь.
«Я твоя, твоя… А ты – ты мой?»
Чьим же еще он мог быть?
«Я твой, я твой…» – «Ты мой!»
…Трель милицейского свистка за окном, дребезжание по рельсам заплутавшегося в ночи трамвая, – другой, глупый мир, до которого нет никакого дела, жить только в этом, единственном мире, где: «Я твоя!» – «Я твой!..»
Утром проснулись одновременно, когда в окно уже вползал тусклый рассвет. Катя сказала:
– Тебе надо на работу. Я знаю, что у вас бывает за опоздания.