– Двенадцатилетняя дочь одна в доме в такое позднее время? Почему ты ничего не сказал, мы бы туда кого-нибудь послали.
– Именно поэтому. Она как раз борется за право опеки. Если вы втянете сюда попечителей, это даст лишний козырь ее бывшему мужу в суде.
– Значит, ты просто-напросто закрыл глаза на закон? Как далеко у тебя зашло с этой дамочкой? Ты с ней спишь?
Брэд соврать не мог, но не мог и сказать правды. Его колебания было достаточно, чтобы напарник все понял. Стив откинулся на стуле и с чувством выругался.
– Это многое объясняет.
– Ни черта это не объясняет. Никакого отношения ни к чему не имеет. Слушай, разве мы зачастую не просим наших оведомителей выяснить для нас то, чего мы сами не можем? Тут почти то же самое. Она легко общается с этими людьми. Она выяснила то, чего мне не удалось. – Ему было противно оправдываться перед Стивом, защищать Аллисон, тогда как он сам тоже не одобрял ее одержимости.
Стив покачал головой.
– Совсем не то же самое, черт побери. Предполагалось, что это ты должен был собирать там информацию. А твоя «осведомительница» засветит тебя на телевизионном экране. Поскорее кончай с ней все дела. Что ты будешь с ней делать в твое свободное время, тебе судить, но в дела полиции пусть не вмешивается. Понял?
Брэд стукнул кулаком по столу.
– Слушай, заткнись! – воскликнул он. – Я знаю, чего не должен был делать, и я знаю, что мне следует сделать. Да и лейтенант вскоре мне все подробно изложит. А пока не можешь ли ты ненадолго перестать быть копом и стать другом и вызволить нас обоих из тюрьмы?
– Наверное, – снизошел Стив. – Но ты здорово вляпался, приятель.
– Спасибо, что напомнил, Я как-то не заметил, – ответил Брэд с иронией.
А ведь Стив не знал самого худшего. Невзирая на все, что она сделала, на связанные с нею проблемы, которым не видно конца, он был к ней неравнодушен. Когда, услышав вопли Джин, он выбежал на улицу и увидел, как она бьет головой Аллисон об асфальт, он впал в натуральную панику. Аллисон могла погибнуть, а это оставило бы огромную кровоточащую дыру где-то вблизи его сердца. Ему нелегко будет забыть ее, когда все закончится.
В тот вечер Аллисон попала домой только около одиннадцати часов. Голова и живот болели, она еле держалась на ногах, была сбита с толку и расстроена, и вид машины Дугласа у дома, естественно, не исправил ее настроения.
Она не стала загонять машину в гараж. Сердце болезненно колотилось, она старалась не думать, что значит появление бывшего мужа, и быстро взбежала на веранду. На последней ступеньке она замерла, потому что дверь открылась и на пороге появились Меган и Дуглас с чемоданами. Он пытается украсть у нее дочь, и увез бы ее, если бы она приехала на несколько минут позже.
– Меган! – еле слышно произнесла она. Меган бросила свой чемодан и кинулась к матери.
– Тебя выпустили из тюрьмы! Ты не сказала, что в тюрьме, когда звонила и предупреждала, что задержишься! Я так волновалась.
– Так волновалась, что позвонила папочке. – Она взглянула на него поверх головы Меган.
– Это я ей позвонил, – быстро ответил Дуглас. – Ты наконец добилась славы, к которой так стремилась, Аллисон. Стала сенсацией на десятом канале.
– Я не видела эту передачу, мам. Я смотрела твой канал. Папа позвонил и рассказал, что ты попала в драку и теперь в тюрьме, и я очень испугалась. Что случилось? Тебе больно? – Она слегка откинулась, чтобы посмотреть на мать. Даже в тусклом свете уличных фонарей Аллисон разглядела, что глаза у Меган красные и опухшие, а на щеках полоски от засохших слез.