– Фонтан в прекрасном состоянии!
Он заставлял меня отгадывать загадки, но, как ты знаешь, мое терпение исчерпывается довольно быстро. Он это понял.
– Измеряю, чтобы… измерить, скажем так. Я уже измерил все фонтаны, бассейны, аллеи, боскеты и статуи! Высоту, ширину, высоту подставок…
Услышав это, я подумал, что он свихнулся. Ты бы его видела! Джинсы слишком велики, кеды грязные, черный спортивный свитер с надписью «no future» белыми буквами «от руки» в стиле Бена – того французского художника, с которым ты меня познакомила на вечеринке несколько лет тому назад. Впалые щеки. Маленькие черные глаза прорезали его бледное лицо.
– Вы же, наверное, потратили на это несколько недель!
– Лучше скажите, месяцев. И я только начал.
– Зачем столько трудов?
Он широко раскрыл глаза, как будто говоря: что здесь непонятного?
– Чтобы составить план, черт побери!
На этот раз в изумлении замер я. Мой собеседник оглянулся и вполголоса прошептал:
– Сколь невероятным это ни покажется, еще никто не составил план садов Версаля.
Он действительно был не от мира сего… Нет плана садов! Утверждение показалось мне таким нелепым, что я решил даже не отвечать.
Я на них насмотрелся, на эти планы в путеводителях и книгах о дворце, тщательно откомментированные чертежи с расположением фонтанов, их названиями, обозначениями… Только дурак мог притворяться, что всего этого не существует. Я собрался было уйти, но в эту секунду он окликнул меня:
– Не уходите! Мы не представились… Я Бертран Леру, ландшафтный архитектор. Вы?..
– Баретт. Дэн Баретт.
– Дэн Баретт! – сказал он, глядя на мои наушники. – Я сомневался… Вас не очень ценят во Франции, верно? Хотя вы уже отдали на благотворительность миллиарды долларов.
Я не желал поддерживать этот разговор. Французы – мы часто с тобой об этом говорили – ни во что не ставят миллиарды. Даже если их тратят на борьбу с бедностью во всем мире. В этой стране предпочитают, чтобы бедным помогало государство, взимая налоги с богатых.
К счастью, Леру сменил тему:
– У вас странные наушники… Зачем они?
Я протянул ему аппарат.