Примечательное упоминание о неаполитанских нравах и обычаях конца XIX века содержит переписка великого русского композитора П. И. Чайковского с его верным другом и покровительницей баронессой Н. Ф. фон Мекк, датированная 1882 годом, когда Чайковский жил в Неаполе, а его меценатка фон Мекк в Риме. 5 марта 1882 года Петр Ильич писал Надежде Филаретовне: «Дорогой, милый друг! Со мной случилась одна из тех неприятностей, которые никакими средствами, никакой тактикой, основанной на опытности, предотвратить нельзя в такой стране, как Италия вообще и в Неаполе в особенности. После недельного пребывания на вилле Postiglione я спросил счет, и мне принесли нечто, изумившее и возмутившее меня до крайности. Я очень обстоятельно и подробно условился с хозяином насчет того, что нам нужно и сколько нужно за это платить. Представьте, что этого уговора, к сожалению, не написанного на бумаге, как будто и не бывало. Счет был вдвое больше той цены, на которую мы согласились. Разумеется, я заплатил, ибо совершенно бесполезно было доказывать мошеннику, что он поступил бесчестно, и спорить о десятках франков мне с ним не хотелось.
Но на другой же день, т. е. вчера, мы переехали в город, в Hotel Metropole. Мне очень жаль виллы Postiglione. Хотя она была на расстоянии часа ходьбы от центра города, и это представляло большое неудобство, но зато ничего лучшего нельзя было представить себе в отношении положения, тишины, простора! Тем не менее, я рад, что выбрался из этого вертепа разбойников, где, в довершение всех неприятностей, хозяин и его помощник наговорили мне дерзостей на прощанье. Еще никогда ничего подобного со мной не случалось, и я был бы страшно расстроен, если б не сказочная красота Неаполя, моря, Везувия…»[19].
Ответ баронессы гласил: «Как мне жаль, мой милый друг, что Вам пришлось лишиться пребывания в Postiglione. Но какие мошенники эти итальянцы: в Неаполе они все каморристы, так что нечего было посылать министра внутренних дел уничтожать каморру в Неаполе и мафию в Палермо; надо весь Неаполь и Палермо смести с лица земли…»[19].
Итальянские уголовные хроники отмечали массированные кампании против «Каморры», предпринятые властями в 1873, 1877, 1885, 191 1-м годах. Каждый раз под арест, а затем на скамью подсудимых попадали не одни рядовые члены, но и главари организации, которая, тем не менее, вновь и вновь восстанавливала свое влияние, подобно ящерице, отращивающей новый хвост взамен оторванного.
Благополучно пережив Первую мировую войну, «Каморра», как и другие преступные организации Италии, практически прекратила свою деятельность с середины 1920-х годов, когда у власти в стране упрочился фашистский режим дуче — Бенито Муссолини. «Полигоном» борьбы диктатора с организованной преступностью стала Сицилия, префектом-губернатором которой в октябре 1925 года Муссолини назначил своего эмиссара Чезаре Мори, получившего практически неограниченные полномочия.
Еще до отъезда на Сицилию Мори удалось выманить в Рим якобы для «личной аудиенции у дуче» и арестовать там одного из крестных отцов сицилийской мафии, и, по совместительству, мэра коммуны Пиана-де-Грей Чиччо Куччио Касция. Затем новый «хозяин Сицилии» отправился к месту своей службы в столицу острова Палермо в сопровождении команды лучших сотрудников действовавшего в МВД Италии с 1919 года «Отдела общих и тайных дел», а также агентов формально подотчетной МВД с 1926 года службы безопасности фашистской партии ОВРА (OVRA — Opera Vigilanza repressione antifascismo — «Институт надзора и подавления антифашистского движения»).
Взаимный контроль и недоверие двух силовых структур, попавших в подчинение к Мори, стали гарантией их невосприимчивости к угрозам и подкупу со стороны рядовых мафиози Сицилии. Для борьбы с ними Мори получил личное разрешение Муссолини на «применение внесудебных методов». На практике это означало, что агенты «антимафии» пытали задержанных электротоком, не давали спать, жестоко избивали их, а иногда расстреливали одного-двух боевиков мафии при задержании, дабы сразу сломать и заставить разговориться их товарищей. По одному подозрению в укрывательстве мафиози целые семьи сицилийцев отправлялись в концлагеря на Липарских островах.
Эти жестокие методы Чезаре Мори вынудили многих мафиози Сицилии впервые за тысячу лет существования их преступной организации нарушить пресловутую «Омерту» — «закон молчания», нарушение которого обычно каралось смертью от дробового заряда, пущенного в предателя из крупнокалиберного обреза сицилийских пастухов — «лупары». Людям Мори удалось арестовать двоих главарей мафии — дона Вито и дона Кало, отвечавших за связь «Почтенного сообщества», как именуют организацию сами мафиози, с «крышей» в ближнем окружении Муссолини в Риме.
Но именно этот успех Чезаре Мори обусловил его почетную отставку и отзыв с Сицилии в октябре 1929 года. «Команда Мори» распалась, чрезмерно разговорчивый со следствием престарелый дон Кало умер в карцере тюрьмы Палермо, а более стойкий дон Вито был отпущен на свободу «за недостатком улик» новым префектом. Остальные вожаки мафии, включая печально знаменитого дона Вито Дженовезе, бежали в США, где действовавший с 1919 по 1933 год «сухой закон» открывал им широкие возможности обогащения. То же самое происходило, хотя и не в столь крупных масштабах, с неаполитанской «Каморрой». Так что к началу Второй мировой войны в 1939 году итальянцы сами всерьез заявляли о «конце организованной преступности», которая, как показывает не только история Италии, всегда проигрывает в соперничестве с тоталитарным государством, принимающем на себя ее законы и обычаи.
Тем не менее, «Каморра», как и «Коза Ностра», возродилась на исторической родине уже к концу 1940-х годов, когда в Италию и особенно в ее портовые города хлынули инвестиции из Америки, а демократизация политической системы страны повлекла за собой заметное «смягчение» борьбы государства против преступности. Именно тогда в Неаполе сформировалась организация, получившая название «Новой Каморры» и сохраняющая до настоящего времени ряд характерных лишь для нее черт.
В отличие от той же «Козы Ностры» и «Ндра-гетты», «Каморра» уже давно не является единой структурой с вертикальной системой управления, а представляет собой совокупность 5–6 конкурирующих друг с другом кланов, состоящих из 120–130 групп, объединяющих 6500–8000 активных членов и соперничающих за влияние и прибыли по всей окружающей Неаполь области Кампания. Постоянные междоусобные войны внутри «Каморры» ведут к частым потерям не только в рядах ее боевиков, но и в командном составе, бреши в котором заполняются их ближайшими родственниками. Среди них (и это является исключительной особенностью «Каморры»!) важную и нередко руководящую роль играют женщины. Не случайно в списке «20 самых опасных уголовных преступников мира», составленном международной полицейской организацией «Интерпол» в конце 1990-х годов, значились сразу две неаполитанки — Розетта Кутоло и Кармела Джулиано.
Розетта Кутоло приходится родной сестрой Рафаэле Кутоло, приговоренному в 1989 году по совокупности своих грехов к семи срокам пожизненного заключения! Отправившись в тюрьму, он передал бразды правления «семьей», насчитывавшей тогда сотню боевиков, Розетте. Уже вскоре за свое хладнокровие и решительность она получила прозвище «Ледяные глаза». Именно ей приписывали организацию похищения члена итальянского парламента Киро Кирилья, которое наделало в свое время много шума. Но доказать причастность Розетты к этой акции так и не удалось. До сих пор Розетта живет на свободе в семейном замке из 140 комнат вместе с невесткой — второй супругой брата Иммаколатой Иаконой.
Рафаэле Куттоло женился на Иммаколате в 1983 году после того, как его жена и сын от первого брака пали жертвами покушений, организованных против самого Рафаэле. Летом 2000 года бессрочный узник Куттоло решился вновь обзавестись потомством. Но поскольку жесточайший режим содержания в тюрьме не позволяет ему иметь свиданий даже с супругой, он был вынужден прибегнуть к технологии искусственного оплодотворения, передав на волю для Иммаколаты специальный контейнер со спермой. Правда, для этого ка-морристу пришлось сначала получить персональное дозволение католического архиепископа Неаполя, что иллюстрирует характерные именно для «Каморры» традиционно трепетные взаимоотношения с католической церковью.
Сверстница Розетты Кутоло Кармена Джулиано унаследовала власть над своим семейным кланом от пожизненно засевшего в тюрьму мужа, Луиджи Джулиано, после того, как в декабре 2000 года в тюрьму попала предыдущая атаманша клана, сестра Луиджи 44-летняя Эрминия Джулиано, прозванная «Селестой». До конца 1990-х годов в их семье царили сугубо «патриархальные» порядки. Но после того как была последовательно арестована и осуждена вся мужская половина фамилии Джулиано, братья Джильельмо, Кармино по прозвищу «Лев» и «Малютка» Луиджи (он же «Король»), управление кланом перешло в нежные, но твердые женские руки. Именно под руководством Эрминии Джулиано ее семья выстояла в междоусобной войне с кланом Кутоло, стоившей обеим враждующим сторонам нескольких сотен бойцов, павших на разборках 1990-х годов.
Ордер на арест Эрминии Джулиано был выписан прокуратурой Неаполя в начале 2000 года, но почти год ей удавалось скрываться от правосудия. И все же ее подвела общая для всех итальянцев любовь к семье. В католическое Рождество накануне 2001 года отряд полицейского спецназа Неаполя учинил внезапный ночной рейд на квартиру дочери «Селесты». Обыскав все помещения, спецназовцы обнаружили небольшой тайник, примыкавший к кухне. Раздвижная дверь, через которую в него можно было проникнуть, была заставлена посудным шкафом. В этом тайнике и пряталась «Королева Клана», арест которой министр внутренних дел Италии Энцо Бьянко назвал «отличным рождественским подарком для жителей Неаполя».
Но «свято место» не долго оставалось пусто. Руководство преступным сообществом Джулиано, также именуемым «Братство чести», в начале 2001 года приняла, как уже говорилась выше, супруга Луиджи — Джулиано Кармела. В отличие от свояченницы Эрминии, Кармела Джулиано не таится от правосудия, проживая с детьми и внуками в особняке в центре Неаполя и изображая особу, посвятившую себя одним лишь хлопотам по дому. Однако полиция считает, что именно она стоит за многими преступлениями, совершаемыми в городе.
Косвенно это подтверждает и недавнее интервью, данное корреспонденту лондонской газеты «Санди телеграф» самой Кармелой. В разговоре с журналистом она заявила: «…Некогда мой муж занимался не совсем праведными делами, но теперь Луиджи стал совсем другим человеком, истовым католиком, готовым в любой момент держать ответ перед Богом». А раз ни Луиджи Джулиано, ни другие его родственники-зеки не имеют сейчас желания и, главное, возможности, грешить посредством руководства «семейным предприятием», которое, тем не менее, продолжает свою деятельность, то метод исключения делает наиболее вероятной подозреваемой в этих грехах именно Кармелу Джулиано.
Забавная деталь — «Король» Луиджи Джулиано является не только «добрым католиком», но и страстным футбольным болельщиком, в друзьях которого ходил сам Диего Марадона! А еще Джулиано выказал себя неплохим певцом-любителем. Незадолго до ареста он даже записал в студии песню, исполненную им дуэтом с одной из звезд итальянской «попсы» Джиджи д’Алессио. В 2001 году, уже после суда над «Королем», против 35-летнего певца Джиджи было заведено отдельное уголовное дело по его обвинению в связях с «Каморрой». Однако, поскольку д’Алессио пел дуэтом не с одним Джулиано, но и с нынешним (на момент написания этих строк) премьер-министром Италии Сильвио Берлускони, поп-кумир в итоге отделался легким испугом. Как и его старший и гораздо более известный коллега из США — знаменитый эстрадный певец Фрэнк Синатра, которого в 1960-х годах также подозревали в связях с итало-американскими гангстерами из «Коза Ностры», но так и не подвергли никаким наказаниям.
Нынешние подозрения полиции отравляют жизнь, но не грозят лишением свободы как «соломенной вдове» Кармеле Джулиано, так и Пунетте Мареска — вдове главаря еще одной неаполитанской «семьи» Паскалоне Нолла. Собственноручно расстреляв в упор в центре Неаполя убийцу своего мужа, Мареска продолжила дело усопшего супруга. Ее примеру следует и другая «черная вдова» Анна Манца, ныне проживающая под круглосуточной охраной людей «Каморры» на своей вилле под Неаполем, оцениваемой в полтора миллиона долларов. Гораздо меньше повезло неаполитанке Терезе Девиато. После внезапной смерти мужа Антонио она не только с успехом продолжила налаженный им рэкет, но сумела вместе с подручными, в числе которых было несколько ее сестер, взять 13 банков! Лишь при попытке ограбления четырнадцатого ее удалось схватить и засадить в тюрьму. После двух с лишним лет пребывания на нелегальном положении туда же (т. е. на нары) отправилась 50-летняя Мария Личчарди, арестованная в июне 2001 года в пригороде Неаполя Мелито. До того она успешно заменяла на посту «Caporegime» двух своих ранее осужденных братьев.
Кроме арестов, «крестные матери» «Каморры» не застрахованы и от пуль соперниц. Разразившаяся в феврале 1998 года «война» между «семьями» Контини и Мадзарелла всего за десять дней сократила эти группировки на десять человек. Среди них оказались три женщины и 14-летний подросток, сраженный во время перестрелки… у ворот неаполитанской тюрьмы «Поджореале», где содержатся члены обеих преступных «фамилий». Вспыхнувшее в мае 2002 года на шоссе под Неаполем ночное сражение между пассажирами автомобилей, принадлежавших «семьям» Кава и Грациано, унесло жизни трех женщин из этих враждебных кланов. Еще две пассажирки гангстерских лимузинов были ранены.