Рано утречком, солнце еще только едва показалось из-за горизонта, я был разбужен кондуктором, сообщившим, что мы прибываем к станции «Комарин» уже через три четверти часа, и что стоянка там продлится всего четыре минуты – время, абсолютно недостаточное, чтобы я успел управиться со своим багажом.
Ожидая пробыть в поместье О"Раа не менее трех недель, я прихватил с собой пару габаритных чемоданов с платьями, саквояж с разнообразной дорожной мелочью, мольберт (где бы я его тут взял, спрашивается?), холсты в нескольких тубусах – если, как утверждает мистер Вильк, его «захолустье» ныне действительно хорошо, то можно бы и пару пейзажей написать, — а также чемоданчик с кистями, красками, карандашами и всем прочим, что потребно в моем ремесле. Загрузка всего этого в вагон, даже и при помощи носильщика, заняла времени несколько больше, чем предполагалось простоять в пункте моего назначения. Задерживать же состав из-за меня никто не станет.
Выход, впрочем, был легко найден. За какой-то гроут кондуктор нашего вагона вызвался вынести мои пожитки в тамбур, и сразу по прибытию найти носильщиков, которые споро выгрузили бы все на перрон (что встало мне еще в пенс), ничего не помяв и не повредив. Покуда он занимался этим, в высшей степени важным делом, я успел выпить чашечку чая, побриться и одеться, так что на станции «Комарин» я, впервые, появился в новом твидовом костюме британского сукна, лакированных штиблетах, благоухающий дорогим одеколоном, с изящной легкой тростью в руках, вздохнул полной грудью свежий воздух, обвел взглядом округу, и произнес:
— Да-а-а-а…
Я ожидал, разумеется, что перрон «Комарина» окажется небольшим, и скорее даже маленьким, но того, что он будет таким крошечным – определенно, нет.
Собственно, его длины хватало лишь на два вагона первого класса (один из них я только что и покинул), прочий же состав покинуть можно было лишь по специальным приставным лесенкам, каковые кондукторы и выдвинули. Ажиотажа вокруг поезда, впрочем, не наблюдалось – лишь человек где-то пять, в самом конце состава, путешествовавшие четвертым классом, сошли на этой станции, еще примерно столько же спешили занять их места, да из тормозного вагона в конце поезда выгрузили несколько мешков и коробок с почтой.
Сразу за перроном тянулась еще одна колея чугунки, в настоящее время пустая, а за ней расположился крошечный неухоженный станционный зал – невысокий, одноэтажный, покрашенный отвратительной красной грунтовкой и раскрашенный белым по рамам, выступам стен и парапетам, был он протяженностью метров тридцать. Крылья его, где находились, вероятно, кассы и залы ожидания, были деревянными, обшитыми досками, центр же создавал иллюзию претензий. Выстроенный из кирпича, он изображал собой, видимо, две крепостные башни и участок стены между ними. Входов изначально было два – по одному в каждой из «башен», однако к настоящему времени сохранилась лишь одна двустворчатая дверь. Вторая была заложена снизу, превратившись в окно, за стеклами которого явственно различался телеграф, закуток станционного смотрителя и кактус. Все строение было покрыто какой-то сероватой черепицей, и серая же каменная крошка была насыпана вдоль вокзала. Видимо это покрытие заменяло местным жителям нормальную брусчатку.
И вокруг, куда ни брось взгляд, тянулись пакгаузы да лабазы, над которыми, в некотором отдалении, виднелись вершины двух строений, в одном из которых можно с легкостью было опознать фабрику, а в другом – нечто вроде паровозного депо.
— Да-а-а-а-а, — повторил я, и одел соломенную шляпу, которую до этого держал в левой руке.
Видывал я, конечно захолустье – сам из него родом, — но вот чтоб такого… Тут, похоже, даже и буфета-то нет.
— Милейшие, — я перевел взгляд на двух носильщиков, все еще несмело топтавшихся у моих вещей, и вновь вздохнул.
Ну вот где это видано? Ни формы, ни фуражки, ни фартуков, ни блях – и это в самом центре Эрина, не в Африке там какой-то. Обычная поношенная одежонка, мятые кепки, а рожи такие, что не приведи Господь ночью встретить – или заикой станешь, или околеешь с перепугу.
— Милейшие, а где тут можно нанять экипаж?
— Дык ить это… того… дык вон, — один из них кивнул в сторону входа в вокзал.
— Что, прямо на вокзале? — удивился я. — В кассе билет на кэб купить, как на поезд? Неожиданно.
— Не, — замотал головой другой. — Там того, площадь станционная, и извозчик есть, мистер.
Однако, какие-то признаки цивилизации, как выясняется, и тут есть.
— Тогда, голубчики, отнесите-ка мои вещи туда, и найдите извозчика. Плачу еще по фартингу, — распорядился я, про себя, при том, искренне радуясь, что в бытность мою на службе полицейским художником, инспектор О"Ларри намертво привил мне привычку носить с собой небольшой двухзарядный пистоль.
Не хотелось бы стать жертвой ограбления.
— Вы совершенно напрасно балуете этих пьяниц, мистер О"Хара, — раздался голос за моей спиной.