Снова свист… Кнут огненной плетью обжигает лицо. От боли темнеет в глазах. Нет, не только от боли. Что-то вязкое капает со лба, мешая видеть… Он инстинктивно прижимает руки к лицу… Под ладонями тепло и мокро… Он пытается вытереть глаза, но их заливает снова и снова…
– Извинись и выметайся!
– Нет…
Тычок в бок едва ощутим, но почему же так предательски подгибаются ноги? Удар каменных плит по виску кажется едва ли не успокаивающим: камень холодный, а в голове никак не успокаивается вспыхнувший пожар…
Удар по спине, по рукам… Какой-то хруст… Ломается кость?.. Он пытается пошевелиться, уйти от каскада ударов, но тело реагирует слишком вяло.
– Решил, что тебе все дозволено, щенок?
Очередной удар по спине вдруг взрывается фонтаном непереносимой боли. Тело окатывает волна жидкого огня… Он кричит, не в состоянии больше сдерживаться… Кричит, не понимая, что из раскрытого рта больше не вылетает ни звука… На губах мерзкий соленый привкус… А глаза так и не удается протереть… Ударов больше нет, но боль не уходит, снова и снова скручивая тело в судороге… Почему он не чувствует ног?.. Снова свист хлыста – но на этот раз удар достается не ему… Как глупо… Мысли путаются… Голоса…
– Гресер! Ты сошел с ума! Это мой самый перспективный ученик! А ты ему позвоночник перебил!
– Я же не знал, кто он. Он мешал моему уроку. К тому же я был немного разозлен. Не поднимай его, он уже не жилец. Только в крови измажешься. Я объясню Совету… Да найду я тебе еще перспективных, не хохлись ты так…
– Эй, ты меня слышишь? Ты чего, заснул? Я спросила, откуда у тебя шрам на носу?
Коракс отдернул руку от лица.
– Упал. Нечаянно упал и порезался. Только и всего. – Он потер глаза и попытался сосредоточиться на книге. Воспоминания… У памяти кхоров есть одно неприятное свойство: из нее невозможно что-либо вычеркнуть. Вероятно, в чем-то это может быть полезно. Коракс предпочел бы отказаться от способности держать в памяти мельчайшие частицы прошлого.
– Это колдовские заклятия? – Голос раздался прямо у него над ухом, заставив нервно вздрогнуть.
– Книга? Нет. Просто древняя легенда.
– Легенда? – Золотые глаза недоуменно расширились. – Разве о них пишут в книгах?
– О некоторых. – Коракс провел ладонью по истрепавшемуся переплету. – Здесь рассказывается о давних временах. Об очень давних. Тогда жизнь не прекращалась с заходом солнца и не ограничивалась очерченной по земле линией, – он помедлил и добавил чуть тише: – И кхоров тогда не было.
– Глупая легенда. – Гелера склонилась, разглядывая полустертый текст. – Такого никогда не было. Глупая книга. Лучше бы картинки нарисовали.
– Точно? Может, тебя все-таки научить читать? – Он полуобернулся на стуле, заглядывая ей в лицо.
– Я не собираюсь читать про глупости. – Девушка зябко передернула плечами, старательно кутаясь в старый плащ. Коракс отвел глаза. Естественно, что она мерзнет. Полудраный плащ из мешковины – отнюдь не то, что носят в начале зимы. Но из ее родного села они едва что не убегали, и времени захватить теплые вещи просто не было. А купить ей что-то посущественнее кхор попросту не мог: вопреки распространенному поверью, денег у него было всего ничего. Жаль, если она простудится.
Ворвавшийся холодный ветер попытался перевернуть пожелтевшие страницы книги, возвращая внимание Коракса к старому тексту. Кхор коснулся пальцами поблекших строк, пытаясь проникнуть в скрытый за ними мир. Мир, где люди были свободны.