Те люди, что не успели заблаговременно уйти с площади, в панике заметались, мешая стражникам. Из ворот дворца выбежал еще один вооруженный отряд и начал оцеплять площадь по периметру.
Налек рванулся к краю площади, расталкивая обезумевших людей. Если удастся затеряться в этих узких улочках, стража будет вынуждена отстать.
Снова свистнули стрелы. Горожанин, бежавший наперерез, схватился за грудь и опрокинулся навзничь. На губах у него выступила кровавая пена. Налек споткнулся о мертвое тело и пролетел несколько метров вперед кувырком.
Еще свист. Левый бок обожгло острой болью, в глазах на мгновение потемнело. Но дома были уже совсем близко. Он заставил себя подняться на ноги и снова побежать. Быстрее, быстрее… Силуэты домов плыли, раздваиваясь. Топот ног позади отдавался в ушах барабанным боем.
Поворот, сквозной двор, еще поворот… Чужие улицы казались лабиринтом. Ему только чудится или шум погони начал отдаляться? Очередная улочка заканчивалась тупиком. Недолго думая, Налек рванул дверь покосившегося деревянного сарая, пробежал его насквозь и резким ударом пробил в противоположной стене дыру, ведущую на другую улицу. Он едва успел выскочить: не выдержав толчка, хлипкое здание с треском стало заваливаться вовнутрь, погребая проход.
Он пробежал до конца улицы, свернул налево, снова побежал. Дышать становилось все труднее. Но тяжелых шагов за спиной, сопровождаемых бряцаньем металла, он больше не слышал. Сделав для верности еще пару поворотов, юноша затаился в каком-то грязном дворе. Ноги мелко дрожали, и он постепенно сполз на осклизлые от грязи камни мостовой. Острая боль в боку сменилась тупой. Налек попытался ощупать рану – но едва его пальцы коснулись засевшего в боку наконечника, пятна перед глазами слились в сплошную черноту – и он упал навзничь на холодные камни.
ГЛАВА 5
– Эй, здоровяк! Зенки-то продери, а? – Голос сопровождался методичными пинками по бедру. Пинки были ленивые и размеренные – словно обращавшийся к нему перепутал его ногу с выбиваемым половиком. – Ты че, оглох, что ль?
Налек пошевелился, пытаясь последовать совету невидимого собеседника. Голова болела, как после хорошей попойки.
– Два золотых! – Прямо в нос ему ткнулась грязная тощая ладонь.
– Что? – Налек усиленно заморгал и глубоко вздохнул, стараясь прогнать дурноту. И сразу же вспомнил, что не дома. В воздухе тяжело пахло фекалиями. Юноша стиснул зубы, убеждая желудок остаться на месте.
– Два золотых. Если ща снова брякнешься в лужу, то будет уже три, ты имей в виду. А у тебя их не так уж и много осталось, я проверял. – Склонившееся над ним худое лицо было обильно измазано в грязи. В продемонстрированной широкой улыбке не хватало пары передних зубов.
– Ты о чем?
– Дядь, ты че? Неркашки пережрал? Деньги гони!
И тут Налек вспомнил: он уже слышал этот голос раньше. Ночью. Именно этот мальчишка проводил его до дворца и украл его нож. Руки не желали слушаться – но он все же потянулся к шее своего мучителя, желая сдавить тонкое горло.
– Вор!
– Че? Какой вор? Да ты сам свой ножик уронил! – Нищий ловко отпрыгнул в сторону, без труда уклонившись от дрожащей лапищи Налека. – И вообще, не отвлекайся. Ты мне еще за спасение шкурки не отстегнул. – Он выудил из складок своей одежды обломок стрелы и легонько ткнул Налека в район живота. – Если бы не я, все твои внутренности давным-давно жрали бы местные шавки. Так что давай золото. Я тороплюсь.
Налек поднялся, цепляясь за влажные камни стены. Теперь, при дневном свете, он хорошо видел, что нищий оказался мальчишкой лет десяти-двенадцати на вид, тощим и костлявым. Черные патлы он связал в куцый хвост на темечке. Налеку этот ребенок не доставал и до пояса.
В боку тупо кольнуло. Налек потянулся к ране – и нащупал пальцами повязку.
– Дядь, ну че ты там ковыряешься, а? Тебе че, цвет кальсон не нравится? Так я те сразу скажу – тут рядом из чистого тока эти кальсоны и были. Неча морду кривить. Давай уже мне мои монеты – и я пойду.