– Присаживайтесь.
Князь молча сел и чинно сложил руки на коленях. Вперил глаза в зеркальную поверхность стола.
– Я пришел за объяснениями, – наконец произнес он.
– Что вас интересует, князь? И почему вы думаете, что я жажду вам что-либо объяснять? – Кир наблюдал за гостем из-под ресниц, отмечая любой нервный жест.
– Потому что я все еще Глава Секты и могу приказать убить вас и вашу рыжеволосую ведьму, – процедил князь. – А могу оставить в покое. Навсегда. В обмен на правду.
Последнее предложение имело вес.
– Клянетесь? Сектантам тяжело верить.
– Я благородных кровей, – фыркнул Орфелиус, – и если я клянусь, то держу слово.
Кир помедлил, внимательно изучая князя. И ощутил страх, который тот старательно скрывал. Трясущиеся пальцы. Сутулая спина. Поджатые губы. За напускной бравадой прятался ужас.
– Правда в том, что близкий мне человек пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти жизнь Вивьен. И заодно вашу. Вивьен пожелала вашей смерти и была готова заплатить за желание плату. Отдать свою жизнь. Но я не смог ее отпустить… – Горло свело, и Кир прокашлялся. – Но это лишь отсрочка. Через сто лет ничто не спасет наших потомков.
– Значит, статуэтка действительно может исполнять желания?
– Может. Но это стоит слишком дорого. Неужели вы готовы посеять хаос и залить Русамию кровью ради исполнения мечты? После того, как сами прошли через это.
Князь Орфелиус вздрогнул и вжался в спинку кресла, словно пытался в ней раствориться. Ноздри широко раздувались, а зрачки сузились в две крохотные точки.
– Нет, не готов. Покуда мой род правит Сектой, вас искать не будут, – выдохнул он.
Кир кивнул:
– Надеюсь, так и будет. Кстати, мне нужно имя предателя. Понимаю, тяжело расставаться с любимой игрушкой, но я знаю несколько мятежников, у которых имеются счеты с сектантами. И уверен, они захотят поквитаться с их Главой.
Орфелиус прищурился, видимо, мысленно взвешивая все за и против. И обреченно прикрыл глаза.
– Я пришлю вам письмо со всеми его данными, – через силу выдавил он.
– Замечательно. Буду ждать.
Кир встал и вышел из гостиной, не обронив на прощание ни слова. Этот человек принес им столько горя и боли, что заслуживал смерти. Но месть порождает месть. И кому-то надо остановиться первым.