А потом черный песок и серый пепел стали заворачиваться в воронки. Одна, вторая, третья… Тайфуны, сотканные из чужой боли и мучительно разорванного Духа.

– Блуждающие вихри, – выдохнул кто-то. И заорал, уже на все мощь легких. – Блуждающие вихри!

Изумленные и шокированные люди шарахнулись в стороны, пытаясь убежать от того, что вызывало глубинный, инстинктивный ужас.

– Прекрати! – заорал отец Доминик. – Немедленно остановись! Я тебе приказываю!

– Я больше не подчиняюсь вашим приказам.

– Да как ты смеешь? – Церковник вытаращил глаза и махнул рукой на девушек. – Убить деструктов! Сейчас же!

Гвардеец взмахнул мечом, целясь в Ирму, но с ревом его сбила невесть как освободившаяся от наручников Зоя. Сбила, запрыгнула на спину стража, вцепилась зубами в его ухо. Тот заверещал, кружась и пытаясь сбросить с себя разъярённую фурию.

Ирма не отреагировала. Она покачивалась в трансе, ее глаза побелели.

– Близко… – шептала девушка. – Уже близко… Оно идет…Чудовище.

– Подчинись! – орал отец Доминик. – Август, подчинись! Ты не сможешь… Ты совершенно безвреден…Ты…

Я прокатилась по полу, избегая лезвий и мечей, встала на колени. И увидела, что возле Августа стоит Фиби. В безумии битвы она как-то сумела приблизиться к своему кумиру. Август моргнул. Его неподвижное лицо дрогнуло. Он посмотрел на девушку, узнавая.

– Фиби? Уходи. Немедленно уходи!

– Рэй… – неуверенно улыбнулась та. – Какой же ты красивый. Я всегда это знала…

Она протянула ладонь, желая его коснуться. Несмело, робко.

Меч гвардейца понизил ее тело. Некрасивое лицо Фиби стало удивленным, она посмотрела вниз. Рука, так и не коснувшаяся Августа, повисла, девушка упала.

– Нам конец, – с убийственным спокойствием сказала Аманда.

На миг стало так тихо, что эта тишина звоном отозвалась в ушах.

Потом тоненько заверещала Мишель.

Август посмотрел на Фиби. Потом на отца Доминика. Тот попятился, все еще выкрикивая приказы и требования. Его бывший ученик сжал ладонь, в которой появилась черная глефа. Взмахнул ею. И голова церковника покатилась по полу. Рот был открыт, словно отец Доминик все еще пытался урезонить Августа.

Разрушительная, жестокая волна понеслась по залу, превращаясь в шторм. Вихри бушевали, хватая убегающих солдат, отрывая куски плоти, оставляя от людей лишь серые призраки, а то и не оставляя ничего.