«Случилось это двадцать лет назад, когда я, курсант Военно-медицинской академии, проходил стажировку в медсанчасти мотострелкового полка, расположенного в Кызыл-Орде - областном центре Казахстана, - так начал свой рассказ Иван Алексеевич. - И вот во время одного из учебно-боевых выходов нашей части в степь ко мне в медицинский «уазик» неожиданно доставили пятнадцатилетнюю девушку-казашку из близлежащего селения, у которой был, не поверите, самый настоящий инфаркт миокарда. Прямо скажем, диагноз больше подходящий для пожилого человека, но уж никак не для юной красавицы. Впрочем, «красавицей» ее можно было назвать с большой натяжкой, поскольку выглядела девушка как столетняя старуха… Медицинскую помощь, какую мог, я ей, разумеется, оказал, а затем срочно доставил в стационар областной больницы. Что стало с ней дальше, не знаю, но мне очень захотелось докопаться до истоков ее необычной болезни. Позже я даже написал об этом уникальном случае статью в «Военно-медицинский журнал». Похоже, что у девушки было очень редкое заболевание, которое носит название прогерия, при нем старость организма достигается еще до начала полового созревания, и к пятнадцати-восемнадцати годам юноши и девушки умирают от болезней пожилого возраста, таких как инсульт, инфаркт и тому подобных.
Но все это, так сказать, плоды моих досужих научных изысканий, - продолжал свой рассказ полковник Лозовой. - Главное же состоит в том, что мне до сего дня не дают покоя слова той казашки, сказавшей мне перед расставанием: «На меня наложили проклятие духи предков за плохое поведение. Я оказала неуважение одному из наших старейшин…» Какое уж там неуважение она оказала старейшине, я понятия не имею. Но то, что она понесла тяжелейшую кару в виде почти неизвестного современной науке заболевания, - это факт. Позднее от одного из священнослужителей я узнал историю христианского святого Иакова, епископа Низибийского, заслужившего славу своими чудотворениями еще при жизни. Оказывается, и по его молитве Господь Вседержитель наслал подобную болезнь на нескольких чересчур нахальных девиц еще в четвертом веке от Рождества Христова…
Далеко не все в нашей жизни можно объяснить по-научному. И если бы я сейчас готовил ту статью о девушке, больной прогерией, для нашего профессионального издания, то, право же, написал бы ее совсем по-другому», - такими словами закончил свой рассказ полковник Лозовой…
- Ты хорошо рассказываешь сказки… Должно быть, тебе запомнилась та новогодняя ночь под звездами Байконура на всю жизнь, - шепотом произнесла Дадина, забывшая обо всем на свете и внимавшая чудесному рассказу этого странного «русского кубинца». Она хотела услышать о другом: про пушки, танки, секретные планы военных штабов, но этот рассказ почему-то заставил ее забыть о своих первоначальных планах. Чем-то этот «кубинский Ваня» поразил ее, достучался до еще не успевшего огрубеть сердца. Она вдруг вспомнила, что давно никого по-настоящему не любила. Очень давно, со дня безвременной кончины ее «гения». Так может быть, этот сильный мужчина, не только способный довести женщину до оргазма, но готовый поделиться с ней неведомыми тайнами бытия, а если будет нужно, то и спасти ее от тяжких болезней и самой смерти, сможет заменить умершего?
А Аркадию еще многое нужно было рассказать этой женщине, о которой его предупреждали как об опасной соблазнительнице, но сейчас, находясь с ней слишком близко, он не мог, не хотел думать о ней плохо. Он собирался поведать ей о гибели близкого друга на Кубе. Это случилось еще раньше, до службы на Байконуре. Он даже подумал, что исполнил свое желание и рассказал ей об Игоре, с которым вместе учился, вместе служил, а потом его друга убили. Но это было уже только тяжелым сновидением, и ничем другим…
На следующее утро Стрешнев проснулся в одиночестве. Розовый альков Дадины опустел. Она исчезла с виллы, как привидение. Куда-то подевались и многочисленные слуги и охранники.
«Что за притча? - подумалось Стрешневу, обходившему пустые роскошно обставленные комнаты одну за другой. - Куда это все подевались? Волной их смыло, что ли?» И тут ему вспомнилась просьба подполковника Романтеева, просившего обследовать пещеру у пруда. Как раз сейчас это можно было сделать без особого труда и риска.
Аркадий вернулся в спальню Дадины, внимательно ощупал доски пола и наконец прямо под роскошной кроватью обнаружил люк, открыв которой, увидел витую металлическую лестницу. Ступил на верхнюю ступеньку и, держась за поручни, стал осторожно спускаться вниз, думая о тех опасностях, которые его могут подстерегать в подземелье. Наконец очутился в узком проходе, обнаружив у подножия лестницы большой электрический фонарь.
Стрешнев, подсвечивая дорогу, медленно продвигался вперед по подземному ходу, в котором местами приходилось наклонять голову из-за низкого потолка. Наконец он вошел под своды небольшой, но хорошо освещенной естественным светом пещеры, в которой стояло несколько ящиков разных размеров. В них Аркадий нашел то, что и ожидал увидеть. Это было стрелковое оружие - от автоматов до пистолетов и боеприпасы к ним, а также собранные и подготовленные к установке бомбы с часовым механизмом.
Капитан медицинской службы, волею случая ставший разведчиком, узнал все, что ему было поручено. Теперь Аркадию необходимо было сообщить о складе боеприпасов Романтееву. Для этого он должен был как можно скорее покинуть виллу и добраться в свой госпиталь. Выйти он собирался через вход в пещеру у пруда. В этом и заключалась ошибка. Охрану у пещеры, как выяснилось чуть позже, никто не снимал, и она бодрствовала…
«Наступает твой день, Билл! - торжественно сказал самому себе сержант Хантор. - Главное, не упустить шанс, дарованный судьбой. Чертов Американец сам подставился, и было бы глупо не воспользоваться этим. Тебе, дорогой мой сержант, давно пора стать лейтенантом, чтобы зарабатывать больше денег за свой опасный труд и получить большую власть над этим скопищем подонков и дебилов, которые называют себя «морскими дьяволами». Самое время настрочить рапорт о свихнувшемся командире и занять его место…»
Уединившись в бунгало сразу после обеда, Хантор приготовил письменные принадлежности и принялся сочинять рапорт на имя командира полка полковника Гриффина, но дело это оказалось не таким простым, как думалось Быку вначале. Слова почему-то не желали складно и весомо ложиться на бумагу, норовя приобрести иной смысл и значение. А уж с отдельными фразами дело обстояло совсем плохо. Промучившись целый час, сержант наконец решил писать так, как напишется. «Не порнографический же роман я сочиняю», - успокоил себя Бык. И сразу дело пошло на лад. Вот какой текст вышел из-под его пера: «Довожу до вашего сведения, что командир группы боевых пловцов лейтенант Джеймс Скотт имеет тесак куда больших размеров, чем установлено правилами для коммандос. И это вместо обычного кинжала! Скотт позволяет себе без приказа вышестоящего начальника лишать жизни как особей мужского, так и звериного царства. Он позволяет себе лишать этих тварей головной части тела. Так, при вчерашнем тренировочном марш-броске он воспользовался результатами перестрелки с неизвестными и добил раненого Тринадцатого путем отсечения ему головной части тела. После чего как сама голова, так и безголовый труп были скормлены крокодилам. Но это еще не все! Лейтенант Скотт позволяет себе грязно думать о руководстве наших славных коммандос и других генералах. Он за глаза называет их недоносками и грязными пидорами. Особенно плохо он высказывается о командовании полка…» И так далее и тому подобное. Рапорт занял целых пять страниц. Перечитав его, Бык честно подписался внизу и, вложив листы в конверт, отправил «документ» по назначению - в канцелярию полка, воспользовавшись помощью знакомого борт-техника из экипажа самолета, вылетавшего с военной базы «Немо» в Преторию.
Гордый своим личным вкладом в дело разоблачения командира, Хантор стал даже подумывать о том, чтобы после выхода в отставку всерьез заняться литературной деятельностью. «Почему нет? - говорил он себе. - Вполне смогу сочинять всякие там порнографические романы». Почему именно порнографические? Потому что о других жанрах литературы он просто никогда раньше не слышал.
Бык с нетерпением ожидал расследования по Тринадцатому, но полковнику Гриффину было не до всяких там сержантских писулек. Готовилось крупномасштабное наступление правительственных войск Анголы против частей УНИТА и их помощников и потому он, даже не дочитав присланного рапорта до конца, сунул его в дальний ящик письменного стола и сразу позабыл о нем, как будто его никогда не существовало в природе.
Примерно в тот же день и час, когда сержант Хантор потел над своим рапортом, составлялся другой документ, который должен был быть срочно передан в штаб правительственных сил Анголы. Разведчик, подписывавший свои донесения псевдонимом Кок, зашифровал послание о перехваченном им секретном приказе командования ЮАР о немедленном задействовании группы боевых пловцов лейтенанта Скотта для подрыва важного в стратегическом отношении моста через реку Куиту. Там же сообщалось и о «группе содействия» на территории Анголы. Именно этой группе вменялось в обязанность встретить боевых пловцов неподалеку от моста и снабдить их минами с часовым механизмом. А еще они должны были совершить отвлекающий маневр, завязав бой с охраной моста. В шифровке Кока имелись все указания о времени и месте контакта боевых пловцов с «группой содействия». И эту шифрограмму Кок успел передать в штаб ФАПЛА, прежде чем охрана базы «Немо», обеспокоенная пропажей Тринадцатого, начала его усиленные поиски и в ходе них неожиданно наткнулась на «вражеского агента с рацией», как докладывал впоследствии в письменном виде начальник секретного объекта «Немо». Дальше он указывал о причинах, не позволивших захватить вражеского агента живьем, написав следующее: «Шпион при задержании воспользовался неустановленным взрывным средством и подорвал себя, рацию, а также троих наших солдат…»
Как только Аркадий Стрешнев выглянул из пещеры, то сразу же ощутил холод стали у своего правого виска. Скосив глаза в сторону, он смог разглядеть невысокого крепыша в пятнистой форме в выгоревшей панаме на голове.
- Не двигаться! - громко сказал крепыш Аркадию по-английски, а потом весело добавил, обращаясь к кому-то еще, видимо, к своему напарнику: - Смотри, Штифт, кого я поймал! Это же любовник нашей хозяйки, головой клянусь! Я видел, с каким шиком она принимала его вчера вечером в своих личных апартаментах.
- И что ты предлагаешь с ним сделать? - спросил второй, которого Аркадий увидеть еще не мог.
- Как говорится: «Он слишком много знал!» Пристрелить его и все дела.
- А может, просто передадим его с рук на руки нашей любвеобильной хозяйке и получим за него пару тысяч долларов?.. - голос второго приблизился.