Ян Черняк всегда осторожен, собран, никогда не нарушает законы конспирации. Он много работает над расширением своих инженерных знаний.

Он не стремится к высоким должностям, громким званиям. Главное его дело — разведка. И поэтому Черняк работает то коммерческим агентом, то лектором. Так легче было легендировать свой нерегулярный рабочий график.

Однако на связи у этого скромного «коммивояжера» всегда были люди, занимавшие солидные посты в министерских кабинетах — штабної! офицер, секретарь министра, руководитель отдела авиационной фирмы.

В 1935-м нежданно-негаданно в руки контрразведки попадает человек, которого в свое время к работе привлек Черняк. Центр, не ожидая развязки, срочно отзывает Яна в Москву. Здесь он проходит разведподготовку под руководством известного чекиста, участника операций «Трест» и «Синдикат» Артура Артузова. В эти годы Ар-тузов был направлен в Разведуправление Красной армии, занимал должность заместителя начальника.

Черняк совершенствуется в фотографии, изучает шифры, радио-дело.

И вот — новая командировка. С ним беседует начальник Разведуправления Ян Берзин. Теперь для него самое важное — организовать добывание информации о Германии, но с территории другой страны.

Прибыв на место, он начинает работу над созданием новой резидентуры. В Центр идут материалы о германской военной технике, оружии, боеприпасах.

С расширением круга ценных агентов углубляется и информация — в Москву поступают материалы, в которых анализируется состояние оборонных отраслей промышленности, объемы производства, запасы стратегического сырья.

Как оценивались эти материалы в Москве? Судите сами. Сегодня некоторые оценки работ Черняка открыты для печати.

«Присланные вами за последние десять месяцев материалы, — пишет в Разведуправление заместитель председателя Совета по радиолокации при Государственном Комитете Обороны инженер-вице-адмирал Аксель Берг, — представляют очень большую ценность для создания радиолокационного вооружения Красной армии и Военно-Морского флота. Особая их ценность заключается в том, что они подобраны со знанием дела и дают возможность не только ознакомиться с аппаратурой, но и в ряде случаев изготовить аналогичную, не затрачивая длительного времени и значительных средств на разработку…

Все эти сведения и материалы позволяют нам уверенно выбирать пути технического развития новой и малоизвестной нам техники радиолокации, обеспечивая нам необходимую для этого перспективу и осведомленность».

Эти строки были написаны в мае 1944 года, а через полгода в Разведуправлении получат еще одно письмо из Совета по радиолокации при ГКО.

«Получил от Вас 475 иностранных письменных материалов и 102 образца аппаратуры. Подбор материалов сделан настолько умело, что не оставляет желать ничего лучшего на будущие.

… Полученные от Вас сведения имеют большое государственное значение. Работу ГРУ за истекший год в данной области следует признать выполненной блестяще».

К этим восторженным словам нечего добавить. Ну разве что сказать — такие оценки приходили в адрес ГРУ (читайте Черняка) не только из Совета по радиолокации. И все-таки сдается мне, главное дело разведчика Яна Черняка — атомное дело. А началось оно в 1942 году.

Центр дал команду Черняку прибыть в Великобританию и взять в разработку сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета ученого-физика Аллана Мея.

Кто такой Мей? Ко времени знакомства Черняка с ним Мей был уже доктором физики, секретарем Национального исполнительного комитета Ассоциации научных работников Великобритании.

Родился он в Британии, окончил Кембриджский университет, занимался научно-исследовательской работой. В 1942 году профессор Холбан предложил Мею совместную работу по программе атомного проекта «Тьюб Эллойз».

Военной разведке было крайне важно завести своего человека среди ученых лаборатории. Мей, как просчитали аналитики ГРУ, мог стать таким человеком. В юности он придерживался левых взглядов, ненавидел фашизм. В 1936 году с группой британских ученых Аллан побывал в Советском Союзе, посетил Ленинград, Харьков, физико-технические вузы, которые расположены в этих городах.

В Ленинграде Мей познакомился и подружился с одним из наших ученых-физиков. Они и в дальнейшем поддерживали связь, обменивались письмами, в том числе и по сугубо научным проблемам.