На мгновение я задумалась.

— Да, против. Потому что от этого бросает в дрожь. Возникает неприятное ощущение кровосмешения. А то, как об этом думают моя мама и, надо полагать, все остальные, убивает меня. Мне хочется сокрушить все вокруг.

— Понимаю, это должно быть болезненно, но и довольно смешно.

— Нет, — сказала я. — Никоим образом, совсем не смешно. Она называет его «Брен».

— Ну…

— А он называет меня «Мирри».

— Семьи, туманно сказала Лаура.

Она вытерла подбородок.

— Мирри, — повторила я. Затем добавила: — Слишком сильно реагирую?

— Вполне возможно.

— Да, ты права. Слишком сильно реагирую.

Я съела весь картофель. Осталась только хрустящая кожура. Я положила на нее еще немного масла и откусила кусочек. Затем выпила большой глоток вина. Мне не хотелось двигаться; здесь было тепло, и я была сыта и ощущала приятную усталость, а на улице ветер с шумом гулял по деревьям, машины проезжали по лужам.

— Как дела с Тони? — спросила я немного погодя.

— О… Все хорошо. Так я полагаю.

Я взглянула на нее. Она заправила свои блестящие черные волосы за уши, лицо стало совсем юным.

— Ты полагаешь? Что это значит?

— Все в порядке. Знаешь, просто иногда… — Она замялась.

— Иногда?

— Иногда мне хочется знать, что будет дальше. — Она нахмурилась и разлила остатки вина в стаканы. — Я имею в виду, что мы вместе почти уже три года. Что же, мы будем продолжать так и дальше? По-моему, именно этого хотел бы Тони — просто продолжать в том же духе год за годом, нам так удобно друг с другом, словно мы уже давно женаты, только дома у нас разные. Или мы начинаем жить вместе — правильно, я хочу сказать. Покупаем жилье. Холодильник. Тарелки. Ставим вместе наши книги и компакт-диски. Ты знаешь. А если нет, что же мы делаем сейчас вместе? Нужно продолжать движение вперед, да?

— Не знаю. У меня никогда не было таких продолжительных отношений.