Каждый дипломат внимательно выслушивал доклад.
— У нас не получается просчитать, что будет, когда для всей планеты откроется доступ к Силе. И не только люди претерпели изменения. Считалось, что это единственная разумная раса, поэтому только на них должно было распространяться влияние системы. Но Землю населяют и другие представители. И разнообразие видов миллионы. У этих видов есть схожесть с людьми в плане выживаемости и адаптации. И последнее: чем больше людей, тем ниже их характеристики. Следующий выход на связь будет через сорок лет. Мы попробуем набрать десять миллионов особей и сделать все замеры. После вернусь с докладом.
Наемник исчез. Лейг сразу же нажал кнопки, которые позволили дипломатам первого вассального звена обрести возможность двигаться:
— Благодарю за оказанное доверие!
— Вы единственный среди нас, кому безразлична политика, поэтому мы полностью вам доверяем, — сказал архил. — Что делать с сернсимами будем? Они не простят нам такого оскорбления.
— Так или иначе, но каждый должен открыть доступ для их цивилизации. До этого момента регламент проведения заседания малого совета был нерушим, — проговорил геруант. — И надеюсь, что дипломат простит нас. И мы заметили странность: в других звездных системах нам часто приходится взаимодействуем с сернсимами. И создается ощущение, что они уже готовы к тому, что Перестройка системы произойдет. Хотя это странно, ведь память о них тогда сотрется.
— При дипломате только не произносите этого! — посоветовал архил. — Бывший Голос Высших когда-то сказал такую же фразу. И теперь его не стало. А сернсимы обрели новую религию.
Глава 6. Подземелье.
Путь до метро не занял много времени. На улице всё также было много людей, которые переговаривались между собой. Что примечательно, в подземелье все проходили организованно, сплошным потоком, но при этом соблюдая дистанцию.
В двадцати метрах от входа собралась толпа, полукольцом окружающая гитариста. Перед музыкантом стоял ящик, в котором подошедший Олег увидел несколько системных колец, незнакомую траву и непонятные куски металла. Большой костер, находящийся за спиной исполнителя, выстреливал вверх горящими искрами.
«А ведь круто смотрится! И песня воодушевляющая!» — подумал Светлов, под слова Ляписа Трубецкого:
— Радуйся молоту в крепкой руке!
Водопад, молодость — в быстрой реке.
Бей барабан — бам, бам!
Баррикады, друзья, шум, гам.
Олег услышал того, кого Блейк назвал Антоном Владимировичем. Он, держа над собой горящую зажигалку, во весь голос подпевал гитаристу. Его фигура, закованная в металл, выделялась на фоне других людей. Когда песня закончилось, до Светлова донеслись громкие аплодисменты с криками и свистом. Несколько предметов полетело в ящик.
— Спасибо, друзья! — прокричал гитарист. — А теперь авторская… Да шучу я, чего напряглись? И все вместе — Белый снег, серый лёд…
Семеныч каким-то образом заметил Олега и начал продвигаться к нему, расталкивая людей:
— Пойдем. Надоел мне Цой.