— Очень за вас рада, — довольно вяло поздравила я.

— Спасибо, — не заметила Любка моего состояния, — я к чему, мы с Родей два дня не вылезали из постели, так что до своей квартирки я так и не добралась. Нас не будет еще две недели, если бы ты забежала посмотреть, как она там поживает без меня, я была бы признательна.

— Хорошо, — согласилась я, принимая ключи.

— Если несложно, приберись там немного, — огорошила меня подруга напоследок, после чего поцеловала в щеку и стремительно удалилась.

Я высказала свое мнение по этому поводу воздуху в прихожей, после чего отправилась досматривать сон. Вечером все-таки решила заглянуть к Любке, чтобы оценить масштабы захламленности, в чем, в чем, а в этом она была спец. Я поднималась по лестнице, насвистывая и крутя на пальце кольцо с ключами, когда приметила в ее почтовом ящике что-то белое. Быстро открыла его, и тут меня словно волной окатило. Я держала в руках письмо от Аркашки. Отправлено оно была за два дня до его смерти, адрес, само собой, Любкиной бабушки, но после ее смерти в этой квартире жила Любка. Я добежала до нужного этажа, перескакивая через две ступеньки. Оказавшись внутри, быстро заперла дверь и вскрыла письмо прямо в прихожей.

«Здравствуй, дорогая сестра, — было в нем, — не писал тебе много лет, знаю, что тебя уже нет, но все равно пишу, потому что больше не с кем поделиться, а поделиться надо. Что-то нехорошее творится у нас в деревне. Приходит много разных людей, и все расспрашивают про Дымно. Боюсь, отцова тайна перестала быть таковой. Чувствую, опасно становится, потому и пишу. Ансельма, милая, как и ты, не хочу уносить с собой его загадки, чтобы душа моя не мучалась. С детства он твердил мне на ночь прибаутку, велел запомнить ее и сохранить в голове. Говорил он следующее: через закатный камень, что со светом, найдешь ты путь к сокровищам несметным.

Я люблю тебя, моя милая Ансельма. Всегда любил.

Твой Арне».

Я прислонилась к двери, перечитывая строки снова и снова. Что же получается, у нас есть полный шифр, он, конечно, совершенно непонятен, но есть, значит, если напряжем мозги, то вход в пещеру найдется. Но что теперь делать? Любка сейчас радостно проводит время на Кубе, одной мне явно не справиться. На ум пришел Гриша, если он в Марьино, то мы сможем с ним съездить в деревню и попытаться найти вход. Контактировать с ним в мои планы не входило, но ситуация, можно сказать, критическая, поэтому я наплевала на сложность наших взаимоотношений и понеслась домой. Ехала я в ночь, так что гнала на приличной скорости, чтобы не заснуть, к десяти утра я уже подъезжала к Гришиному дому. Я тормознула на обочине, припарковавшись возле белого «Хендай», взявшегося не пойми откуда, потом прошла в калитку и направилась к двери. Не дождавшись меня, она распахнулась, и из дома вышла девушка, а следом за ней и Гриша. Я притормозила, поняв, что прибыла не в самый подходящий момент, но меня уже заметили, так что отступать было поздно.

— Василиса… — удивленно сказал Гриша, потом кинул взгляд на свою спутницу и вздохнул обреченно. Девушка посмотрела на меня заинтересованно, потом повернулась к Грише и сказала с улыбкой:

— Я позвоню.

Он кивнул и проводил ее до «Хендай», а я только тогда подумала, что могла сообразить о гостях раньше, приметив машину. Девушка уехала, Гриша вернулся во двор и ответственно заявил:

— Это не то, что ты подумала.

— Расслабься, — хмыкнула я, — я помню, что ты не обременяешь свою жизнь серьезными отношениями, так что не в претензии. Можешь спать, с кем хочешь.

Он посверлил меня взглядом и спросил:

— Тогда зачем ты приехала?

Я протянула ему письмо, он нахмурился, взял и стал читать. Дочитав, поднял на меня удивленный взгляд.

— Я все правильно понимаю?

— Правильно, — кивнула я, — Любка с Родионом вчера укатили на Кубу, я решила, не худо бы проверить шифр, а там уже посмотрим, что делать.

— Тут написано закатный камень, — задумчиво сказал Гриша, — если мы хотим успеть, надо выдвигаться сейчас.