Тяжело дыша, торопясь успеть к ее возвращению, Джо разводит в дровяной печи огонь. Горсть за горстью выбрасывает в пламя листки бумаги и фотографии. По его лицу течет пот, огонь потрескивает, и коттедж наполняется дымом. Джо думает об ужасных словах, улетающих вверх по трубе, о дыме, выпускающем их наружу, и о штормовом ветре, несущем их высоко над пологом леса, где трещат молнии и гремит гром.

Когда бумаги догорают до мерцающего пепла, он вырывает страницы из блокнотов матери, пока не начинают саднить руки. Потом он сжигает обложки блокнотов, наблюдая, как начинают светиться оранжевым металлические спирали. Джо бросает запасные флешки. Закрывает дверцу камина, запирает ее и смотрит на пульсирующее оранжевое свечение. Но время терять нельзя.

Он несет ноутбук матери в гараж и бросает на бетонный пол. Достает из фургона молоток и вдребезги разбивает компьютер, выплескивая все свое разочарование, гнев и страх, пока рядом в лесу воет ветер, а с крыши льется серебряная пленка дождя. Через дорогу виднеются огни дома Коди, где совсем недавно покачивались фонарики, дымили барбекю, смеялись люди и играла музыка. Пока не грянула буря.

– Господи! Джо!

Он замирает с молотком в руке.

Вваливается его мать. Ее волосы и одежда промокли насквозь. В его глазах горят слезы.

– Что ты творишь!

Он молча собирает осколки ноутбука и выкидывает в мусорный пакет. И уходит в дом. Его мать бежит под дождем к себе в студию. И несколько секунд спустя врывается в коттедж, бледная, с дикими глазами.

Она смотрит на огонь, ярко пылающий в жарком, задымленном коттедже.

– Джо?

Он напрягает челюсть.

– Что ты наделал?

– Ты должна остановиться.

– Джо, что ты наделал? Что…

– Твоя книга о преступлении – она не даст того, что тебе нужно, мама. Не сделает тебя лучше. Мы можем собраться и уехать домой. Прямо завтра. К твоему врачу. Может, он даст контакт того парня в институте, который помог тебе, когда я был маленьким. Тебя могут вылечить, если ты позволишь. Да, я читал об этом в твоем блокноте. Я знаю, когда мне было шесть, у тебя случился срыв. А я не понимал, почему оказался в приемной семье.

– Джо, ты не понимаешь… Ты…

Ее глаза наполняются слезами. Она с отчаянием смотрит в огонь.

– Флешек тоже больше нет.

Она падает на стул, ее взгляд стекленеет.

– Я знаю, миссис Брэдли сделала тебе больно, когда вы были детьми. Ты не виновата. Но обрекая на подобное детей Брэдли, ты никому не сделаешь лучше.