А как-то раз после этого он пригласил в свой загородный дом какого-то старого друга, после чего срочно отбыл по работе. И я осталась одна с лордом, который оказался весьма озабоченным и глупым, потому что решительно не понимал слова «нет». Я тогда вообще чудом цела осталась, просто этого самого лорда тоже срочно вызвали по работе.

И это я молчу про публичные унижения, приказы в духе «подай-принеси», оскорбительное поведение, ужасные намёки, угрозы, шантаж, принуждение… Да, кажется, труднее всего забыть именно заклинания принуждения. Когда ты изо всех сил стараешься вырваться из пут, оплетших всё твоё тело, а вместо этого стоишь и радостно улыбаешься, потому что ему захотелось видеть твою улыбку.

Когда и шага не можешь сделать.

Не в состоянии произнести ни слова.

Пошевелить ни пальцем.

Это страшно. Всё, что ты можешь чувствовать — отчаяние.

Так жалко себя стало! Чтобы не расплакаться, я глубоко задышала, закинув голову назад. Нельзя мне сейчас плакать. Не могу же я показаться кому-нибудь на глаза с красным опухших лицом. Лучше всего всласть нареветься ночью, там и не придёт никто, и не услышит.

Успокоившись немного и собравшись с мыслями, я прошла до двери и решительно её открыла. Ни за что не буду плакать.

Сворачивая к лестнице, я вдруг краем глаза заметила у окна что-то тёмное, напоминающее человеческую фигуру, но, резко обернувшись, увидела только лишь стену и само окно. Там никого не было.

Неприятный холодок скользнул по спине. Оглядевшись на всякий случай ещё раз, я всё же устремилась вниз по лестнице.

До первого этажа я добралась быстро, никого по дороге не встретив. Пусто было и в холле на нижнем этаже, что меня немного радовало.

Нужная комната нашлась почти сразу, исключительно благодаря разместившейся на ней надписи крупными золотыми буквами: «Комендант Южной башни женского общежития».

Подойдя поближе, я немного постояла, рассматривая аккуратные ровные буквы, а потом всё же подняла руку и коротко постучала.

— Ивена, милая! — дверь торопливо распахнулась, в проёме показалась моложавая госпожа Гейман, которая за эти полтора года нисколько не изменилась, — Неужели ты? Я уж и не думала тебя повидать, а тут вернулась, умница ты наша. Проходи скорее, чего ж стоишь на пороге?

И меня крепко схватили за руку, насильно затаскивая в комнатку.

— Здравствуйте, госпожа Гейман! — успела вставить я, невольно улыбаясь.

Было в этой женщине что-то удивительно тёплое и родное. Я не знала свою маму, но почему-то мне казалось, что она была похожа на госпожу Гейман. Была такой же доброй ко всему окружающему миру, умела сострадать и пыталась помочь всем вокруг. Она как лучик солнца, такая же светлая, радостная, желанная.

Да, именно желанная. Думаю, каждый из нас желает найти в жизни такой же огонёк доброты.

— Рассказывай, дорогая Ивеночка, где пропадала всё это время? Зачем сбежала? Что ректор сказал? Твой приезд-то вся академия видела, а уж как ты лорда Дауканс… Нельзя же так, Ивена! Он к тебе по-доброму, с чистым сердцем, а ты… — причитала женщина, пока вела меня к столу, — Голодная поди, вон как исхудала, кожа да кости!

Ну, а после этого в срочном порядке был накрыт стол для обеда. Готовила госпожа Гейман сама, что всегда выходило у неё просто безупречно. Я уже и забыла этот чудесный аромат её фирменного овощного супа!