— Девушка купила билет за десять минут до закрытия музея, — рассуждал Джо по пути на Кони-Айленд. Почему она так поступила, мы еще не знаем, но мы можем предположить, что она очень торопилась: предстоял разговор с Губинером и обратный путь к себе на работу. Музей закрылся в три часа дня, а аттракцион, где работает наша девица, вероятно, закрывается на несколько минут раньше. Скажем, в два сорок пять. Таким образом, у нее было достаточно времени, чтобы прийти в музей, поговорить с Губинером и возвратиться на работу.
— А в котором часу произошло убийство? — спросил я.
— В том-то и дело, что убийство произошло в то время, когда у девушки был обеденный перерыв. Судебная экспертиза называет довольно точное время: между тремя и тремя тридцатью дня.
— Уж не думаешь ли ты?..
— Нет, думать я предоставляю тебе! Я просто собираюсь узнать, какие аттракционы Кони-Айленда закрываются на обед с двух тридцати до трех пятнадцати. А потом поискать там девицу с браслетом.
— Но ведь она могла отпроситься раньше или позднее своего перерыва.
— Вряд ли. В тот день было много народу. Это можно допустить как исключительный случай.
Джо удивительно быстро раздобыл у администратора парка список тех аттракционов, которые нам предстояло посетить. К счастью, их оказалось не так уж много: большинство зрелищ закрывалось на обед гораздо раньше или не закрывалось вовсе.
В нашем списке значились аттракционы: «Путешествие в ад», «Мертвая петля», «Городок лилипутов», «Царица змей», «Переворачивающаяся кровать» и знаменитая выставка курьезов «Хотите — верьте, хотите — нет»…
Джо свистнул от удивления.
— Смотри-ка, сюда входит «Казнь на электрическом стуле». Это аттракцион, где работает тот парень, за которым Карриган установил свою проклятую слежку! Хорошо, оставим напоследок. — Он достал карандаш и принялся жирно подчеркивать некоторые строки. — Так. А теперь посмотрим, куда мы пойдем в первую очередь… «Городок лилипутов» вычеркнем совсем. Их профсоюз строго следит за тем, чтобы там не работал ни один человек нормального роста. В аттракционе «Мертвая петля» женщины не участвуют. Это я хорошо знаю. Тоже вычеркнем. Нас пока интересует девица. Только она! Давай начнем с выставки курьезов. Там работает много народу.
Это приземистое деревянное здание находилось совсем недалеко от входа в парк и было, пожалуй, одним из самых больших на Острове Веселья. Гигантские светящиеся буквы, укрепленные на высоченных столбах, можно было свободно прочитать далеко за пределами Кони-Айленда:
РОБЕРТ РИПЛЕЙ
ХОТИТЕ — ВЕРЬТЕ, ХОТИТЕ — НЕТ:
ВЫСТАВКА ЖИВЫХ КУРЬЕЗОВ.
У входа царил невообразимый шум. Мощные громкоговорители так усиливали речь зазывалы, что едва можно было разобрать слова.
Хриплые, клокочущие звуки обрушивались на голову, словно крупный град. Невозможно было ни говорить, ни даже думать. И мы с облегчением вздохнули, когда оказались по ту сторону тяжелой бархатной портьеры, которой был задрапирован вход. Крашеная блондинка с похожей на гримасу стандартной улыбкой на густо нарумяненном лице отобрала наши билеты. Я впился в нее глазами. Она?
Но Джо сморщился и, взяв меня за локоть, настойчиво повел за собой.
— Она должна быть гораздо моложе, — сказал он, — лет двадцати, не больше. Так говорила кассирша, да и Губинер не стал бы лепить куклу с женщины, которая вынуждена так густо мазать лицо. Разве ты не заметил морщины на ее шее? Этой красавице лет пятьдесят, не меньше…
Мы оказались среди толпы в полсотню человек на посыпанной опилками подковообразной площадке, немного напоминающей арену цирка. Вдоль всей окружности располагались два десятка небольших «сцен», и публика толпилась возле той, где раскрывался занавес. Когда мы с Джо подошли, на очередном подмостке показывали «самую толстую женщину в мире». Это оплывшее жиром несчастное существо уже не могло носить собственный вес. Словно выброшенное на берег морское чудовище, невероятных размеров женщина беспомощно лежала на огромном диване, жадно хватая воздух полуоткрытым ртом. Маленькие, заплывшие жиром глазки безучастно разглядывали публику. Конферансье, стройный молодой человек с красивым, мужественным лицом и великолепно поставленным голосом, предлагал желающим взойти на сцену, потрогать «экспонат» и убедиться в том, что здесь нет никакого обмана. Публика дружно аплодировала. Занавес закрылся.