— То, в чем вы хотите меня убедить — совершенная бессмыслица. Мой отец, он там, остался в зале, — Омод махнул рукой назад.
— В зале ваш отчим. А ваш отец умер семнадцать лет назад возле алтаря Праматери, и вы точная его копия.
Установилась тишина, лишь пламя шуршало в светильниках. Омод качнулся вперед, скользнув взглядом по накрытому расшитой тканью.
— Ваша мать была влюблена в моего брата. Но отцом он побыть не успел. Его… это был несчастный случай. Его убило обломком алтаря. Вы наполовину Скальгерд, наполовину Морхольт.
Омод молчал так долго, что можно было обратиться в одну из здешних статуй.
— Покажите, — произнес он хриплым чужим голосом.
— Что?
— Покажите, как перекидываетесь.
Я вздрогнула. Наконец, отступила.
— Хорошо. — Омод, не отрываясь, смотрел, как я вырываю седой волос.
Ударивший жар был не сравним с тем, что сопровождал все последние годы превращения.
Казалось, я вернулась в те времена, когда почти теряла сознание.
Стены крипты перестали кружиться, и я отвела от лица черные волосы и взглянула на Омода.
Он же смотрел так, будто видел призрака.
— Так я выглядела в шестнадцать лет, — произнесла я в тишине, сделав шаг к нему. Омод не двинулся с места. — И точно так же, как вы, выглядел мой брат за год до гибели.
Он молчал, и я тоже не знала, что еще добавить.
— Омод, — потянулась я к его пальцам, но он резко отдернул руку, а потом развернулся и бросился прочь из крипты.
— Эй, не желаешь ли потанцевать? — Алекто повернулась к юноше, лицо которого прикрывала маска. Он чуть приподнял ее, и Алекто чуть не ахнула, узнав Сверра.
— Что ты здесь делаешь? — зашептала она. — Тебе нельзя тут быть. Если узнают, то схватят.
— Тогда не выдавай меня. — Он снова опустил маску на лицо.