Пока Ляромье открывал тяжелую дверь, сообщавшую это помещение с башенной лестницей, Зоммервиль объяснил:

— Это собака негра Жозе-Марии. Старик живет на другом конце острова. Собаке, по меньшей мере, двенадцать лет. Молодая сука, использованная для этого опыта, умерла третьего дня. Поглядите на Дика и скажите мне: похоже ли его поведение на поведение старого животного.

Он предложил проект, приведший в восторг Алинь: после полудня, когда спадет жара, они отправятся к отшельнику, захватив с собой собаку.

— Я с волнением думаю о том впечатлении, которое произведет на старика-негра превращение, которое произошло с собакой. Это будет для меня драгоценным доказательством. — Ну, Мутэ, ваше мнение?

Предшествуемая веселым лаем, огромная собака с короткой каштановой шерстью бурно ворвалась в зал и, описывая круги среди столов, кинулась к ученому, положив свои лапы к нему на грудь, потом закружилась в безумном беге.

— Факт! Этот бывший старик брызжет молодостью.

— Не так ли? — спросил ученый с сияющим лицом. — Мы покажем Дика старому хозяину. Я хотел бы обождать еще несколько дней, но мне не терпится; хочется поскорее проверить впечатление.

Когда Огюст пришел разбудить ученого, привыкшего спать два часа после завтрака, часы показывали уже три, а термометр стоял на 34 градусах, несмотря на то, что комната была закрыта ставнями. Должно быть снаружи зной был невыносимый, но мулат уверял, что, благодаря ветру, было вовсе не так жарко, и его жена тоже собиралась пойти к негру, чтобы купить у него фрукты и овощи.

— Мадемуазель Ромэн уже на террасе? — спросил профессор.

— О, мушье, — с ужасом воскликнул негр: — мамзель совсем не спит!

Ученый улыбнулся, вспомнив возмущение Алинь, когда он посоветовал ей подчиниться обычаю жарких стран и предаться сиесте. Однако, полчаса спустя, после того, как он напрасно искал ее возле дома, он догадался, что и Алинь не устояла против сна. По его приказанию мадам Маренго постучала в дверь молодой девушки. Алинь смущенно созналась, что она заснула над книжкой.

— Принудительная сиеста, — шутливо заметил Зоммервиль.

Вся компания отправилась в дорогу и гуськом пошла по тропинке, описывающей невероятные извивы через густые джунгли. Во главе шествия стояли мадам Маренго и Атали Куку, с корзинами на головах, покрытых пестрыми платками. За ними шел Жюльен с собакой, Алинь с ученым образовали арьергард и шли так близко друг к другу, что могли говорить почти шопотом.

Она на каждом шагу приходила в экстаз от малейшего пустяка: от необычайно изрезанного листка, от былинки, гнувшейся под тяжестью насекомого, от полчища муравьев, берущих приступом пальму. Маленькая лягушка с зеленой спинкой, усыпанной золотыми блестками, вызвала целую бурю восторга.

— Я не знал, что вы так влюблены в природу!

— Она воодушевляет меня!

— О, молодость, наивная молодость, прелестная молодость!

Две синие бабочки, тесно слившись, кружились в солнечном луче, осыпавшем их блестками.

— Вечный и верховный закон природы, великий закон, властвующий над жизнью и управляющий ею! — воскликнул профессор.

Она остановилась перед стволом, через который надо было перешагнуть и, повернувшись к нему, спросила, смеясь: