Он и не думал этого отрицать. Спокойно прошел до дивана, устроился с удобствами и предложил нам с Воином сесть напротив. Такая церемониальность поражала, он бы еще чай подать распорядился, в самом деле. Хотя после попытки отравления это выглядело бы неоднозначно.

– Ты бы выжила, – наконец заявил отец. – Тебе подсыпали цикуту, выдержанную десятилетие. С годами эта трава накапливает ядовитые свойства даже в сушеном виде, главное – верно подобрать время выдержки. Цикута свежая – недомогание и тошнота, десятилетняя – паралич, пятидесятилетняя – мгновенная смерть.

– Паралич? Нормальное выживание.

– Есть противоядие. Я бы не убил собственную дочь.

Это я и сама знала, но знание не успокаивало.

– Почему? – спросила я, глядя на отца.

– Ты слишком глубоко завязла там, где нормальным женщинам не место. Ты моя дочь, Таната, я не мог позволить тебе совершить глупость или стать помехой для будущих событий. До меня доходили тревожные слухи о тебе и твоем брате, якобы он не раз ночевал у тебя, как и ты – у него. Я не хотел верить, ведь ты воспитана не так, но вчера он опять навещал тебя ночью.

– Так все дело в этом? В моей репутации?

– Боюсь, твоя репутация давно мертва.

– Вы боялись, что я встану на сторону брата, – поняла я. – И это после того, как я… после того, что я сделала зимой, чтобы его остановить.

– Ты была напугана, – равнодушно пожал плечами лорд Тирриус. – Женщины импульсивны в своих решениях, но их легко подчинить своей воле силой убеждения или ласковым словом. Твой брат мог надавить на нужные точки, которые, без сомнения, он успел изучить за то время, что вы провели вместе.

– Есть и другой способ оказаться на его стороне, и вы, отец, этот способ наглядно продемонстрировали, подсыпав мне яд. Алекс хотя бы этого не делал.

– Значит, так ты решила?

– Не значит. Что бы у вас ни происходило, обе стороны мне отвратительны. Я не на стороне Алекса и уж точно не на вашей. У меня своя сторона.

– Что и требовалось доказать, – отец пренебрежительно фыркнул. – Ты еще маленькая девочка и ничего в этой жизни не понимаешь. Своя у нее сторона… и что это за сторона? Кто на ней, кроме тебя? Чего вы добиваетесь, какие цели преследуете? Если хоть на один вопрос ответишь связно – уже будет победа. Но ты не сможешь. Тебя использует твой брат, как до него использовал советник Стрейт. Тебя использует хитрый лис Фарон. Что называется – выпустил дочь из дома.

Я отвернулась. Встретилась взглядом с Мартином – он мне широко улыбнулся и даже подмигнул. Так странно не видеть больше его чувств. Сейчас, глядя на него, я бы сказала, что он доволен и весел, улыбка до невозможности искренняя, глаза блестят… но мы столько вместе прошли, столько видели, что я понимала, насколько его внутреннее состояние отличается от внешнего.

– Что вы знаете про Фарона Глошира, отец? Как именно он меня использует?

– В наглую и против меня, это же очевидно.

– Ладно. Тогда давайте вернемся к советнику Стрейту. Мне интересно, как же вы смогли избавиться от его внимания, что для этого сделали.

Вопрос неожиданно попал в точку, досада, исходящая от лорда Тирриуса, пропитала всю комнату. Досада, а еще раздражение, но оно и раньше присутствовало, словно отца донимали назойливые мухи. Интересно, почему он вообще нас принял? Свою роль сыграла неожиданность – появление целой и почти невредимой меня, или слухи о магии Воина пугали, и отец боялся остаться без родового замка?