– На ум приходит только мой дар. Он кому-то угрожает.

– Тогда причем здесь твой рассудок? Если нападали на тебя, нападая на меня, то схема та же, что и с советником Стрейтом – лишение дара. Все складывается.

Я покачала головой:

– Нет, нет. Мне кажется, что для самого убийцы этот эффект с даром был сюрпризом. Будь это не так, тебя бы не отправили на край света выживать в горах. Ты, то есть я, должна была исчезнуть. Да еще неподалеку от собственного дома, после конфликта с отцом… неважно, что в итоге бы нашли: сошедшую с ума меня или мое тело. Все бы запуталось окончательно. На моей груди нашли бы раны от артефакта, замок Альмар рядом, ранее отец пытался меня отравить… вот как все должно было произойти. Очередная мрачная история родом с проклятых скал. И все это на фоне скандального убийства короля Фарама Пламенного.

– А советник Стрейт уже следствие, – кивнул сообразительный Олли. – Его дар опасен намного больше, чем твой, но раньше советник проводил время во дворце. И тут он прибыл в Херст для поисков Ники, он стал угрозой для кого-то.

– Как и я.

Воин тут же встрепенулся:

– Кудрявая, одна никуда не ходишь.

Его слова я пропустила мимо ушей и посмотрела на Раса:

– Знаешь, мы тут рассуждали о человеческой природе артефактов и о принципе их действия. Но необходимо твое мнение, – и я коротко рассказала парню об озвученной ранее теории: артефакты взаимодействуют так же, как и одаренные люди.

Рас крепко задумался, но прямого ответа так и не дал. Сказал, обязательно нужны исследования и эксперименты. В теории, конечно, все звучит складно, но с чего я взяла, что перчатка произошла от человеческого дара? Она же древняя, а значит, в ней может быть магия. Которая ни разу не дар. Тогда непонятно, как и что будет взаимодействовать. Но можно проверить.

– На мне, – скромно закончил мысль Арастан.

– Спятил, Убивасти?!

– Если Таната права и этот эксперимент лишит меня дара, то это лучшее, что может произойти. Я стану бесполезным, советник забудет обо мне.

– Нет, он точно спятил. Змееника, ну хоть ты скажи ему…

– Никаких экспериментов, – отрезала Ника. – Посмотри на мое лицо и подумай, как это «здорово» – лишиться части себя. Я понимаю тебя лучше, чем избалованный Ароктийский, за которым стоит его семья, его магия, в конце концов. За тобой, как и за мной, никогда никого не было. И не будет там никого, кроме тебя самого. Вот сам и решай вопрос с советником, только не так. Не сдаваясь и не плача, а с высоко поднятой головой.

– Но так проще.

– Проще было и от нас уйти. И что, лучше тебе стало?

– Нет.

– И никому вокруг тоже не стало!