Книги

Тарзан и человек-лев

22
18
20
22
24
26
28
30

К ним подбежала старая горилла. Она явно нервничала.

– Где девушка? – резко спросил бог.

– Ее там не оказалось, Отче. Мужчины тоже.

– Исчезла? Но это невозможно.

– В темнице никого нет.

– А двери?

– Закрыты на засов, – ответил священник.

Бог горилл замолчал, сосредоточенно размышляя, затем прошептал что-то своим спутникам.

Тарзан и Ронда внимательно следили за ними из своего укрытия. Тарзан забеспокоился. Он с нетерпением ждал, когда они уйдут, чтобы поскорее отыскать выход из замка. Священник вскоре ушел, а бог с гориллой отошли от башни, прислонились спинами к парапету и продолжили беседу.

Но теперь уже беглецы не слышали, о чем те говорили, и не могли незаметно ускользнуть, так как бог с гориллой стояли лицом к ним.

Тарзан встревожился. Чутье зверя говорило ему о готовящейся ловушке, но он не знал, откуда подкрадется опасность и в чем она проявится.

Через некоторое время в поле его зрения попала огромная горилла с дубиной. Из-за угла стали появляться другие, все с оружием, и вскоре на крыше замка собралось с десяток антропоидов.

Они обступили бога, который что-то говорил им в течение нескольких минут. Затем гориллы подошли к башне и встали полукругом перед входом.

Беглецы понимали, что их местонахождение раскрыто. Оставалось только ждать. Гориллы не предпринимали никаких попыток проникнуть в башню.

«Может, они собрались здесь совсем по другому поводу, – подумал Тарзан. – Например, устроили засаду на короля, чтобы убить его».

Бог горилл продолжал стоять у парапета вместе с Гранмером. В ночной тиши раздавалось лишь его дикое хихиканье. Человек-обезьяна недоумевал, чему он так радуется.

Неожиданно в лицо беглецам ударила волна густого дыма.

Тарзан почувствовал, как девушка судорожно вцепилась ему в руку. Теперь он понял, почему гориллы ничего не предпринимали и почему так радостно хихикал их бог.

XXVII. ПОЖАР

Тарзан моментально оценил сложившуюся ситуацию. В удушливом дыму им долго не продержаться. Внезапное нападение на горилл также не спасет жизнь его спутнице. В одиночку он, может быть, и попытался бы прорваться, но сейчас не оставалось ничего иного, как выйти и сдаться.