– Тогда мы разделимся, – заявил Ксерстл, – но поскольку Тарзан и ты заключили пари против меня, один из вас должен остаться со мной, а другой – идти с Пиндесом, для того чтобы все были уверены, что охота ведется честно и по всем правилам.
– Я согласен, – сказал Тарзан.
– Но я отвечаю перед королевой за безопасность Тарзана, – возразил Джемнон, – и не хочу, чтобы он отлучался от меня даже на короткое время.
– Обещаю тебе, что не убегу, – заверил его человек-обезьяна.
– Я не только это имел в виду, – объяснил Джемнон.
– Если ты беспокоишься о моей безопасности, то, уверяю тебя, что это напрасно, – добавил Тарзан.
– Ладно, пора идти, – настаивал Ксерстл. – Я буду охотиться с Джемноном, а Пиндес с Тарзаном. Мы возьмем одного льва, они – другого.
Спустя несколько минут обе группы отправились по своим маршрутам: Ксерстл и Джемнон пошли на северо-запад, а Тарзан и Пиндес – на восток. Последние удалились всего на несколько сотен ярдов от места старта, когда Пиндес предложил разделиться, чтобы более тщательно прочесать лес.
– Ты иди прямо на восток, – сказал он Тарзану, – надзиратели поведут льва в северо-восточном направлении, а я пойду на север. Если кто-либо из нас нападет на след беглеца, то пусть крикнет, чтобы другие подошли к этому месту. Если мы не обнаружим беглеца в течение часа, тогда все вместе отправимся в горы.
Человек-обезьяна кивнул в знак согласия и пошел в том направлении, куда ему было указано, и вскоре исчез в лесу. Но ни надзиратели, ни Пиндес не двинулись даже на шаг, так как Пиндес приказал рабам, удерживавшим льва, оставаться на месте.
Тарзан шел на восток. Он знал, что не найдет негра, поэтому и не искал его. Джунгли пробуждали у него радостные ощущения, но не настолько, чтобы забыть обо всем остальном. Его необыкновенно развитые и приспособленные к дикой жизни чувства были всегда настороже. Через несколько минут он услышал шум позади себя и, оглянувшись назад, не удивился тому, что увидел. По его следам бежал лев, и на нем была упряжь охотничьего льва Катны. Это был один из львов, принадлежащих Ксерстлу, тот самый лев, которого взял с собой Пиндес.
Мгновенно человек-обезьяна понял горькую правду, и в его стальных глазах вспыхнул огонь. Но он не был следствием гнева или страха, его глаза выражали презрение и омерзение, в них, наконец, промелькнула дикая улыбка первобытного человека. Поняв, что обнаружил жертву, лев заревел. Этот рев услышал Пиндес и рассмеялся, довольный.
– Теперь пошли, – сказал он ловчим, – мы не должны подойти к останкам слишком быстро, так как они не будут выглядеть слишком хорошо.
И они двинулись на север.
Джемнон и Ксерстл, удалившиеся на большое расстояние, также услышали рев охотничьего льва.
– Они нашли след, – сказал Джемнон, остановившись. – Нам следует присоединиться к ним.
– Еще рано, – возразил Ксерстл, – очевидно, это ложный след. Тот лев не очень хорошо берет след, он обучен не так, как наш. Подождем, пока охотники не позовут нас сами.
Но Джемнон испытывал неясное чувство тревоги.
Тарзан стоял не двигаясь и ждал льва. Он мог бы вскочить на дерево и легко уйти, но дух озорства толкал его остаться. Человек-обезьяна ненавидел измену и противостоять ей доставляло ему удовольствие. У него было в руках копье воина Катны и свой собственный охотничий нож; лук и стрелы он оставил дома.
Лев приближался, казалось, он был чем-то слегка озабочен. Может быть, он не понимал, почему жертва стоит и поджидает его, вместо того чтобы удирать без оглядки. Хвост его угрожающе стучал по траве, глаза яростно сверкали.