— Стелла, заткнись! — раздался другой голос, тоже, судя по всему, принадлежащий девушке. Хотя, имея в качестве наглядного примера тролля-гея-пэка, ни в чем нельзя было быть уверенным.

— Сама заткнись! Я сегодня главная! И я решаю!

— Решает она… — пробормотал голос, но спорить не стал.

— В общем, так… — немного сбитая с толку Стелла явно заново собиралась с мыслями. — Ты пэка, а значит, законная добыча для каждого встречного. Когда мы тебя убьем, ты потеряешь весь свой инвентарь и сольешь опыт. И еще мы отрежем твои уши, которыми вы пэка почему-то так дорожите, будто новые не отрастут. Предлагаю компромисс. Ты отдаешь нам свою одежку и ножик. Мы уходим. И в течении часа никому не говорим, где именно встретили хая-пэкашера.

— Нет. Не пойдет.

— Тогда, не обижайся. Девчата! Огонь!

И в тролля из густой темноты полетели электрические, ледяные, огненные и ядовитые разряды. Из другого угла сверкая, как металлические смертоносные бабочки, выпорхнула целая стая хищных сюрикенов.

Порвунах неправдоподобно изогнулся, будто резиновый, сжался пружиной и одновременно подпрыгнул. Как-то незаметно переместился в сторону на пару шагов. Разряды пробороздили широкие полосы в камне пола, оставив дымящиеся, слабо светящиеся следы. Звездочки зазвенели о стену, метрах в пяти от дернувшегося от неожиданности тануки. Первый смертоносный залп иссяк, даже не оцарапав уклонившегося хая.

— Девчата, — сказал он в пространство нарочито спокойно, неторопливо перемещаясь по дуге и поигрывая блестящей рыбкой лезвия. — Не дурите. Вы напали, и теперь, с каждого кила, я только на единичку карму опущу. Но и этого не хочу. Слишком потом муторно чиститься. Уходите. Ждите своих собак, они через полтора часа отреспятся. Среди вас три огра, насколько я вижу. Пусть соберут бафы, и тогда попробуйте еще раз. Если, конечно, вас в другом месте не ждут с нетерпением. А что-то мне говорит, так оно и есть.

— Как ты это сделал? — раздался напряженный голос переговорщицы. — Ты не мог…

— Мог. И смог. Прошу, дорогие мои… Прошу, в последний раз. Отвяньте. Еще одна атака и я плюну на…

Вылетевшая из темноты очередная гроздь сюрикенов прошелестела в том месте, где секунду назад находилась лениво отвернувшаяся голова тролля. И, как показалось Барсуку, неспешно, едва двигаясь, полетела прямо ему в лицо. До ближайшей, отточенной будто бритва, звездочки, оставалось не более полуметра и какой-то микросекунды, когда в мягкий бок тануки врезалось сухощавое тело огнемага. Тчифу, с громким матерным криком вылетел из зоны поражения, одновременно вываливаясь из мгновенно слетевшей от крика и обращенного на него внимания, невидимости. А на каменный серпантин уже оседало окровавленное тело Корнета, располосованное стремительной смертью.

— А теперь… — широко ухмыльнулся тролль, и казалось даже голос его изменился, стал грубым, жестким, самодовольным. — Теперь вы мои. Не сопротивляющегося нуба запинали… Ай-ай-ай. Нехорошо. Дорогие мои. Пэкашницы. Хе-хе.

Миг, и размытое пятно, в которое превратилось тело тролля, вынырнуло из гиперускорения, метрах в семи от того места, где он только что стоял. Почти одновременно с этим, из стелса вывалилось тело огра… вернее, огрихи, одетой в темно-коричневый кожаный доспех, на котором было почти не видно крови. Но она там была, можно не сомневаться. Завалившееся на живот тело открыло жутко перфорированную спину. Казалось, куртка больше состоит из дыр, чем из плотной коричневой кожи.

Оскалившийся тролль, сделал легкий, танцующий шаг назад, и шутливо отсалютовав кинжалом, исчез в инвизе. И вовремя, ведь воздух над мервой огрихой вскипел ядом и затрещал электричеством.

— Черт, черт, черт! — заверещал истеричный голос. — Стела, дурррра гре… агрххх…

— Где он? — еще один голос, спокойный, совершенно не истеричный. И тихий, произнесенный одними губами приказ. — Дрю, пыль…

Эти слова не расслышал бы никто. Никто не обладающий ушами в полтора квадратных метра общей площадью.

— Говорила надо сразу его валить без разго… кхракххх…

— Сверчок, что за пыль?