— Что за мазь?

— Натуральная, из куриного помета.

— А это точно безопасно? — резко перехватываю ее руку.

— Точно. Да, расслабься, я пошутила. Запах специфический, но реально быстро помогает. Скоро будешь как новенький.

— То есть до свадьбы заживет?

— Смотря, когда у тебя свадьба.

— А когда у нас свадьба, Василиса Петровна? — устремляю взгляд с ее коленок прямо в глаза.

— У тебя — не знаю, у меня — никогда.

— Так это что получается, жить будем в грехе? — кладу руку на ее коленку, чуть задерживаюсь и веду ладонью вверх, не боясь, что мне прилетит.

— А ты что на каждой женщине, которую хочешь трахнуть, женишься?

— Я тебя не трахнуть хочу. Я тебя сожрать хочу и размножить. Ну и первое тоже, конечно, куда без секса-то? — перехватывает мою руку, как только я касаюсь ее бедра.

— Хочешь вторую руку сломаю?

— Оно тебе надо? Ты же тогда будешь со мной двадцать четыре часа в сутки. С ложечки кормить. В туалет меня водить.

— Убери руку с моей ноги.

— Окей, — ничуть не задумываясь, перекладываю ладонь на ее аппетитную задницу. — Неприступной и высокоморальной женщина может быть в трех случаях. Первый — у нее не бриты ноги. У тебя, бельчонок, с этим все в порядке. Второй вариант — она любит другого или у нее кто-то есть. Эта версия — мимо, ибо у тебя никого нет. Антон — это Тоша, твоя собака. Третий вариант — отстойные трусы. С дырками или просто убогие. У тебя такие?

— Нет. У меня красивые, кружевные. И даже лифчик и трусы одного цвета.

— Ммм… тогда ты обязана перестать быть неприступной.

— Убери руку с моей задницы, — игривым тоном произносит Василиса, откладывая мазь.

— Ладно, — убираю руку. — Так чего замуж не хочешь?

— Я там уже была. Пусть земля ему будет пухом, — еле слышно добавляет она.