— Он же не от себя цены ставит, у него же прейскурант, — разгневанная пенсионерка вызвала у Марьи улыбку.

— А ты почём знаешь? Молодая ещё, а берёшься рассуждать. — Глафира Федотовна посмотрела в свой стакан с чаем и резко махнула рукой в сторону Марьи.

— Эх, молодые, а уважения — никакого, всё бы только старшим перечить, — мигом подхватила Валентина Прохоровна, напрочь забывая о том, что несколько часов по её милости Марья кукует, сидя в углу. Если в районе Клина и Твери она ещё помнила, что нужно освободить соседке полку, то к моменту проезда через Бологое подобные глупости просто-напросто вылетели у неё из головы.

— И чему их только в школах учат? — мстя за то, что Марья не пожелала составить ей компанию ещё в самом начале знакомства, Глафира Федотовна с возмущением раскрыла глаза. — Что до меня, так я считаю, что начинать прививать уважение к старшим надо с азов, с самого горшка.

— Да какое там — с горшка, с пелёнок! — подхватила сладкую тему близорукая пенсионерка. — А то распустились — страшно подумать!

— Извините! — соблюдая формальности, в створ приоткрытой двери купе постучался проводник. — Тут такое дело: не могли бы вы мне помочь?

— А что от нас требуется? — переполнившись ощущением собственной значимости, Глафира Федотовна качнулась навстречу должностному лицу.

— Понимаете, на станции Бологое села старенькая бабушка. Она глубокий инвалид, а у нас из мест — только верхние полки. Не мог бы кто-нибудь из вас уступить ей своё нижнее место в обмен на верхнее во втором купе? Я понимаю, что это причинит вам немалые неудобства, но она совсем немощная и больная… — Взглянув на полыхающее негодованием лицо Глафиры Федотовны, он осёкся и сделал шаг назад, явно собираясь обратиться с просьбой к соседям.

— Постойте! Я могу уступить! — Готовая поделиться своим огромным счастьем со всеми, Марья поспешно поднялась. — Мне всё равно, где ехать, а бабушке будет удобно!

— Очень вам благодарен! — просиял проводник, а две кумушки, незаметно переглянувшись между собой, обменялись едкими улыбками. — Во втором купе — шестое место, — улыбаясь, проговорил симпатичный проводник, — я сейчас принесу туда комплект свежего белья.

Легко подхватив чемоданы, проводник быстрым шагом отправился во второе купе, а Марья, выбравшись в коридор, вспомнила надутые лица двух болтливых кумушек и чуть не рассмеялась вслух. Проходя мимо расписания остановок, прикреплённого на стене за стеклом, она выхватила взглядом незнакомые, до странности смешные названия и, улыбаясь, едва слышно повторила их вслух:

— Кемь, Лоухи, Чупа, Кандалакша, Апатиты, Кола… Мурманск, — произнеся последнее слово, Марья ощутила, как сладко дёрнулось её сердце.

Стараясь не смотреть в настежь открытые из-за жары двери чужих купе, она потихоньку продвигалась вдоль узкого, раскачивающегося из стороны в сторону коридора. Седьмое, шестое, пятое, четвёртое… Случайно бросив взгляд вовнутрь, Марья невольно отвернулась, но тут же глухо вскрикнула и, словно ошпаренная, рванулась назад. Прижавшись спиной к перегородке между купе, она закрыла ладонями лицо, и из её горла вырвался отчаянный хрип.

— Нет! Нет!! Нет!!! — Закусив свою руку до крови, она пыталась заставить себя замолчать, но перед ней снова вставали жёлто-зелёные кошачьи глаза той, которая ехала на край земли, чтобы забрать её счастье себе.

Неудобная любовь

Танго втроём

Новый роман известной московской писательницы Ольги Дрёмовой

Если мужчина — мягкий и нерешительный, женщине приходится самой строить свою жизнь и бороться за своё счастье. А если ещё рядом оказывается соперница… пусть и нелюбимая им, но такая удобная и выгодная… приходится быть сильной за двоих!

И когда появляется ребёнок — уже за троих.

В этом сражении не бывает победителей и проигравших. И жизнь однажды расставит всё по своим местам. Но в начале пути финал никогда не известен.