Приехав, Костенко собрал командиров на особо совещание. Сейчас он должен был сказать, что они планируют делать далее.

— Панове… — обратился он. Дело было прямо в киллхаусе, в отсутствующее окно подувал степной ветерок и можно было подумать, что там, где-то там, за горизонтом — Днепр.

Днипро…

Песня о нем играла в магнитофоне — ее поставили, чтобы никто не подслушал и не стал записывать.

— … прежде всего, я хочу послухать мнение командиров боивок о готовности.

Первым поднялся командир первой боивки — тоже участник обороны аэропорта, но луганского.

— А шо тут говорить — сказал он — если бы мы были так готовы там, если бы у нас такое оборудование было, мы бы уже и в Луганске и в Донецке были бы.

Следом выступили другие командиры боивок. Но Костенко был чем-то недоволен. Наконец, он заговорил.

— В который раз я слышу про Донецк и про Луганск. Вы что, думаете, что если Украина вернет Донецк, Луганск и Крым, то все кончится?

…

— Наша цель не вернуть территории. Тем более что большинство из тех, кто на них живет — не украинцы а лютые вороги Украины. Кто то не согласен?

Все молчали. Потом один из звеньевых сказал:

— Так и есть. Я в плену был. Там девяносто процентов ватников, никак не меньше. Даже дети ненавидят Украину и все украинское.

— Так и есть. Наша цель — уничтожить москальский империализм, разрушить империю как таковую. А не вернуть сколько-то там акров земли! Пока существует, есть империя, Украина жить не будет…

— Первой акцией будет захват русского посольства здесь, в Буэнос-Айресе. На дело пойдут первая и вторая пятерки. Вы захватите посольство и выдвинете политические требования, список которых я вам дам.

…

— А потом что?

— А потом вы сдадитесь. Вне зависимости от того выполнят русисты эти требования или нет…

Наступила гробовая тишина

— Сдаваться… — сказал командир первой боивки — как так то?