И всё же страхи по-прежнему не оставляли её. Майкл задержался в усадьбе на несколько дней, а Кирстин продолжала работать над двумя скульптурами: той, о которой попросил Рей, и той, за которую решила взяться сама.

Она почти уже привычно не заметила, когда Рей показался в дверях, и продолжала неторопливо исследовать пальцами собственные вылепленные из глины щёки, пока тот не подошёл вплотную и не обнял её со спины.

– Это потрясающе, – сказал Рей.

Кирстин вздрогнула, но тут же обмякла, откидываясь на его грудь, и проследила за взглядом Рея.

– Это только начало, – сказала она, – если оставлять её в глине, то нужно обжигать. Но я бы ещё уточнила мастихином пряди волос. И… мне не нравятся глаза.

– А если не в глине? – спросил Рей.

– Я всегда мечтала работать с мрамором. Но на втором курсе до него дело ещё не дошло.

Рей приподнял бровь и улыбнулся, в лёгком удивлении посмотрев на неё:

– Мрамор и ты? Ты будешь обтёсывать камень? Представить себе не могу.

– Да… комплекция немного не та, – Кирстин усмехнулась. – Мастера, у которых я хотела бы учиться, были покрепче меня. Но мрамор вечен. В нём настоящая красота. Я хотела бы когда-нибудь продолжить учёбу… – Кирстин опустила глаза.

Рей промолчал. Ему нужно было обдумать этот вопрос. О том, чтобы вернуть Кирстин в колледж, речи быть не могло. Даже приглашать в дом учителя со стороны было опасно – да и не имел он уверенности в том, что такой компромисс Кирстин удовлетворит.

– А это что? – Рей кивнул на накрытую полотном скульптуру, стоявшую чуть в стороне. – Можно посмотреть?

– Да, конечно, – ответила Кирстин без особой уверенности, но сняла полотно.

Рей молча смотрел на мужской торс без головы и рук.

– Кто это? – спросил он.

– Я люблю изображать мужское тело… – Кирстин покраснела. – Если бы ты разрешил, я бы потом изобразила твоё. А пока…

– Но ты всё же где-то видела его? – продолжал допытываться Рей.

– Это мастер, который меня тренировал, – выдохнула Кирстин наконец и в попытке защититься стиснула собственные локти в руках.

Лицо Реймонда изменилось, став суровым и чужим.

– Я не хочу, чтобы ты вспоминала его, – жёстко повторил он, – а тем более лепила.