О.: Кому он это сказал и когда?

В.: Когда с него снимали показания.

О.: Это ерунда.

В.: Что вы имеете в виду?

О.: Это ерунда, просто фигура речи. Я про него тоже, бывает, говорю такое, когда он меня бесит. Сейчас, например, я готов его убить за то, что он натворил. Это не значит, что я его в самом деле убью, если вы мне дадите пушку. Запишите это.

В.: Иными словами, вы исключаете возможность того, что Альгрен замышлял убийство?

О.: Абсолютно.

Альф вышел из дверей полицейского участка, сел в свою машину, которая была припаркована неподалеку, включил зажигание, но с места пока не трогался. Было пасмурно, шел мелкий дождь. Альф включил дворники, достал сигарету и закурил.

Он заново прокручивал в голове то, что сказал следователю. Не допустил ли он какого-нибудь промаха? Нет, вроде всё нормально. Они не смогут доказать, что он разрядил револьвер Свена и спрятал патроны, когда ходил провожать Лотту и Эву до машины. Патроны теперь на дне Стрёммена. Их не найдут.

Барабан был почти полный. Ленни видел, как Альф разряжал револьвер, но он будет молчать. Свен тоже видел, по крайней мере мог видеть, но вряд ли хорошо соображал в тот момент. Этот молчать не будет, потому что дурак. И некому вправить ему мозги. Разве что адвокату удастся убедить его не делать самому себе еще хуже. Отец с Лейфом нашли хорошего адвоката. «Это теперь их забота, не моя, – сказал себе Альф. – Я сделал всё, что мог».

Когда Свен вошел в кафе, Альф увидел в его глазах свой смертный приговор. Но он был готов к этому. Ленни с Маттиасом были предупреждены и не спускали со Свена глаз. Альф позвал на вечеринку друзей-каскадеров на случай, если потребуется их помощь. И как в воду глядел. У Ленни молниеносная реакция. Он не дал Свену направить пушку на Альфа.

Жаль, что так вышло с Фокси. Но, по крайней мере, она жива и вылечится. Сможет ли танцевать – это уже другой вопрос.

В тот день клип на музыку Алана начали крутить по музыкальным телеканалам во всем мире, в том числе в Швеции. Тот самый клип, где Альф и Эва целовались на шоссе, а потом сидели на высоком берегу у моря – счастливые, влюбленные люди, он и она, и им хорошо вместе. Песня была про то, что они никогда не расстанутся. Снято и смонтировано было просто великолепно.

Вид у Свена, когда он заявился вместе с Фокси, был вроде бы вменяемый, и пушки у него в тот момент с собой не было. А тут клип по ящику, очень вовремя – друзья как раз поздравляли Альфа и Эву, поднимали тосты за их любовь. Парень встал и молча ушел. Как вскоре выяснилось, чтобы сгонять домой за пушкой, вернуться и попытаться кое-кого порешить.

Свен вляпался по полной. Ему придется выплатить Фокси кругленькую сумму на лечение. Другую девчонку придется себе искать; с этой любовь, ежу ясно, закончилась. Спортивная карьера теперь под угрозой (хотя черт знает, может, и нет; например, уговорят Фокси на досудебное соглашение, и дело с концом). В любом случае, по некоторым пунктам у Свена наступает новая жизнь.

Если будет суд, то парня засадят в дурку, это как пить дать. А когда выпустят, то обяжут регулярно посещать психиатра, проверять башку на предмет того, не завелись ли в ней новые тараканы и не ожили ли старые.

Эву надо поскорее увезти из Стокгольма. Предки совершенно очумели из-за этой истории. Мать возненавидела Эву – вот уж чего Альф не ожидал. Отец тоже хорош, но это было хотя бы предсказуемо. Хотя всё равно чертовски обидно.

Альф говорил себе, что уже проходил через подобный ад, причем в одиночку. И ничего, прошёл. Сейчас будет проще справиться с ситуацией, чем тогда. Сейчас они с Эвой вместе. Ей, конечно, очень трудно. Она тоже видела лютый, бешеный взгляд Свена. Она поняла, что у него было на уме, и винит в этом себя.

Альф сказал следователю, что беспокоился за Эву и по этой причине попросил Лотту отвезти её домой. «Беспокоился» – не то слово. Когда Альф увидел, что она не кричит от ужаса, как остальные девчонки, не визжит, а словно помертвела, не двигается и глаз не сводит со Свена, и в глазах у неё боль, страдание, смертельная тоска – в тот момент он подумал, что если к ней сейчас прикоснуться, то она сломается, рассыпется на мелкие осколки, как ледяная статуя, по которой с размаху ударили молотком. Он даже заговорить боялся с ней. Она была в тот момент словно одним существом с парнем, который только что стрелял, а теперь сидел как истукан и тоже смотрел на неё не отрываясь. Её душа была с ним.

Когда Альф сказал, что нужно ехать домой, то Эва послушалась Лотту, а не его. Она пошла с Лоттой и села в машину. Альфа словно не существовало для неё. Он не был уверен в том, что Эва отдает себе отчет в том, где находится. Спасибо Лотте, она просто села за руль, и они поехали. Альф вернулся в кафе, облокотился на барную стойку и стал ждать. Полицейскую сирену уже было слышно.