Горел мой храм. Я так тяжело переживала эту трагедию, что даже не сразу подумала о том, цела ли моя квартира на острове. Квартира, к счастью, не пострадала, а за покалеченный собор сердце ноет по сей день…

Потом умер Диего Сантана и мы полетели в Барселону. Феликсу понадобилось много мужества и выдержки, но я не позволила ему утопить себя в чувстве вины. Пришлось включить свою стервозность на полную мощь и напомнить своему мужу, как и почему мы когда-то отсюда удирали, сверкая пятками.

Все движимое и недвижимое имущество Диего разделил между всеми своими детьми, но Феликс вдруг усомнился, что имеет права на наследство. Пришлось и здесь ему пояснить, что наша Звездочка — внучка Диего, причем единственная, и если ему, Филу, ничего не надо, то это его дело, а для нашей малышки состояние, равное бюджету небольшого африканского государства, лишним точно не будет.

А уж как была счастлива Крошка Мерседес, что объявился, наконец, ее любимчик. Связь с ней мы не теряли все эти годы, но увиделись впервые. Мерседес достался контрольный пакет акций компании Сантана, и теперь женщина строила далеко идущие планы. Личная жизнь у нее не сложилась, но эта неунывающая женщина всегда говорила, что мозг ей дан, чтобы не жить инстинктами, и с азартом взялась за штурвал большого бизнеса. Мне же Мерседес ясно дала понять, что Фели ей очень дорог, а его дети — главные претенденты на ее наследство в будущем. Если кто и против, то точно не я.

А потом была свадьба!

Ну как свадьба — скорее, громкий русский сабантуй на французской земле. Гудели в замке. К тому времени я уже здорово округлилась, но раньше собраться не получалось. Пока утрясли все вопросы с паспортами, визами и личным свободным временем, незаметно добрались до августа.

Ла-Шер дрожал неделю!

И сотрясали его именно те, ради которых и затевался этот праздник. Ради тех, кто провожал меня шестнадцать лет назад в чужую незнакомую страну, отрывая от сердца и обливая слезами… Ради тех, кто не забыл меня за эти долгие годы… Они меня любили и ждали — мои Дашка, Витек, Сережа… А Шерхан сказал, что все это глупости и излишества, и никуда не полетел. Обещал как-нибудь в другой раз… Вот до сих пор его зазываю в гости, но пока безуспешно.

Были на моей свадьбе и Риммочка с Андрюшкой, теперь и они — моя семья. Петр тоже прилетал и обещал быть у нас частым гостем. Одиссей и Рыжик не смогли — кто-то должен был остаться приглядывать за нашим хозяйством. Очень жаль, что не смог Тимур, но зато позднее он неоднократно бывал у нас в гостях.

На наш романтический остров мы попали лишь в конце лета. Улетели туда втроем — с Феликсом и Реми, а спустя неделю к нам примкнул Странник. И было чистое синее небо, и плеск волн, и крик чаек… И смех моих любимых мальчишек. И танцы, конечно, тоже были — то еще зрелище! Реми хохотал над пузатой танцовщицей, а Странник заявил с самым серьезным видом, что в жизни своей не видел ничего более прекрасного и грациозного. А Феликс… он просто меня любил и оберегал. Меня и нашу маленькую Звездочку.

Эйлен, в отличие от брата, раньше времени появляться на свет не спешила, не захотела она и в свой срок. Пришлось выманивать упрямую девочку, прибегнув к акушерским хитростям. И как только солнце вошло в созвездие Скорпиона, наша Звездочка известила этот мир о своем появлении сердитым криком.

Малышка заставила всех понервничать в ожидании, зато ее рождение бурно праздновали и во Франции, и в России, и в Испании, где Странник давал Крошке Мерседес уроки мастерства по укрощению несговорчивых партнеров, и в Англии, где Реми с нетерпением ожидал зимних каникул.

Наша Звездочка получилась смуглой, черноволосой и голубоглазой. Мы все были уверены, что цвет глаз изменится, как обычно бывает у младенцев. Но в нашей семье произошло очередное маленькое чудо — наша девочка получила в наследство небесный цвет глаз своей бабушки. А в награду от индейских предков прекрасное имя Эйлен, которое означает — Ясная и Счастье. Ведь наша Звездочка и есть наше ясное долгожданное Счастье.

— Мышка, ты чего зависла? — голос Реми вырвал меня из воспоминаний, и я перевела взгляд на сына.

Высокий, крепкий, красивый и очень умный — моя гордость. А еще дерзкий, своенравный, упрямый и немножко диктатор. Ну, так есть в кого! И еще чуть-чуть бабник, но об этом — тс-с-с! Он у меня самый лучший!

— Я так тебя люблю! — я порывисто обнимаю своего мальчика за шею.

— Ну уж не больше, чем я тебя, м-м-мамочка! — Реми обнимает меня в ответ и целует.

Мамочкой он называет меня редко, как будто шутя, но глупо настаивать на ином. Самое главное, что мой сын меня очень любит и гордится мной, и никогда не стесняется проявлять свои чувства даже на людях. Так было и я верю, что так будет всегда. Мои дети с рождения окружены любовью и никогда не станут бояться этих чувств. А мы всегда будем рядом, когда им понадобится помощь, поддержка или просто совет.

— Мадемуазель, где Вы? Где Вы, моя ясная Звездочка? — дурным голос завывает Же-Же, а мы с Реми начинаем смеяться.

Мадам никогда не позволяет себе приближаться к нашей спальне, считая это верхом неприличия. И теперь ходит кругами. Без Эйлин Же-Же просто жить не может. И несмотря на нашу занятость, от нянек мы отказались. Же-Же, успевшая в свое время натренироваться с маленьким Реми, теперь стала идеальной наседкой для нашей девочки. Так что этикет Звездочка впитывала с первых дней. И вот уж у кого никогда не будет проблем с правильным произношением.