— Учти, если Игорян не выживет, я тебя собственными руками разорву!
Не… что?.. Не выживет?
Я поворачиваюсь к резко побледневшему Одиссею, и в каждом моем глазу сейчас яростно сверкают по большому знак вопроса.
— Ди-ди-диа… — Пупсик начал заикаться, поперхнулся и снял внезапно запотевшие очки. — Та-а-ам наши ребята из це-центра- а-ального отдела работали… Информация достоверная… должна… бы-была… бы-быть…
— Должка? Ты, Одиссей, адвокат или где? Или мне за достоверной информацией теперь к Соболеву обращаться? Я тебя попросила все оперативно выяснить!
— Так ты по-попросила только что…
— Сорок минут назад я попросила, — рявкнула я, взглянув на часы, и направилась к Артурчику, который не успокаивался даже под действиями профессионального "утешителя".
— Да перестаньте уже его мять! — бросила незнакомцу и перевела взгляд на Соболева. — Артур, что с Игорем?
— Что — не вышло? — он дергается мне навстречу, но тщетно. — Моли бога, чтобы он выжил, сука. Ненавижу тебя!
Только вблизи по невыносимому амбре я понимаю, что Соболев пьян и разговора не получится. К горлу подкатывает тошнота и я, зажав нос рукой, отворачиваю лицо и отступаю на шаг. Резкие запахи я переношу с трудом или не переношу вовсе. Сейчас мне удается справиться с тошнотой.
— Вы не могли бы обеспечить этому нетрезвому мужчине доставку домой? — интересуюсь у своего защитника и твердо добавляю: — Безопасную доставку.
4 марта
— Неужели моя Принцесса успела так быстро по мне соскучиться? — голос Странника непривычно веселый, хотя он не любит, когда я звоню ему по видеосвязи.
Я не обманываюсь насчет его настроения и вглядываюсь в его глаза
— жесткие и колючие.
— Хосе, прошу тебя, не надо больше такой радикальной защиты!
— О чем ты, малышка? — кажется, он действительно не понимает, но я знаю — это только кажется.
— Мы оба знаем, о чем говорим! — в моем голосе сталь, а Странник перестает улыбаться. — Иногда от твоей заботы хочется сбежать на край света.
— Ты глупая и неблагодарная девчонка, — зло ухмыляется он.
— Пусть так, но ты не Господь Бог и не имеешь права!