Там, где обычно не ступала нога человека, где власть принадлежит тени даже в самый яркий день, среди чарующего великолепия играющего бликами лунного света, шел юноша с короткими, но удивительно белыми волосами, будто он был сыном самой зимы. Нежно прижимая к своей груди, он нес на руках девушку, ее, в противовес ему, черные словно сама ночь, волосы, легкими локонами ниспадали на ее открытые плечи, и укрывали собой его изящные пальцы. Ее густые черные ресницы подрагивали, рассказывая о том, что их обладательница видит сон, а он смотрел на нее с любовью, которая глубоким светом отражалась в его, как летнее небо, голубых глазах.
Когда-то это место было для них особенным, но сейчас, увы, ничего не напоминало об этом, только память воскрешала в его сознании ее звонкий переливистый смех, блеск ее черных глаз, ее игривый бег по этому лесу, и то, с каким задором она лазила по этим деревьям. Злость и обида, сверкнули в его глазах голубой молнией. Юноша медленно осел на колени и положил тело черноволосой девушки на снег, с такой нежностью, словно укладывал ее на мягкую перину. Он скользил пальцами по ее бледному лицу, убирая с него неудачно лежавший черный локон, и не мог налюбоваться этой ее безмятежностью, проведя большим пальцем правой руки по ее манящим губам. Ну почему она не могла быть всегда такой милой, спокойной, почему всегда поступала ему на зло? Наклонившись он коснулся своими губами ее холодного лба и тихо произнес.
— Прости. Но это только твоя вина.
Затем отстегнув от своих серебряных эполетов, украшающих его бело-голубой камзол, широкую голубую ленту, повязал ее поверх изумрудного, расшитого золотыми и серебряными нитями, платья девушки. Достал из кармана малахитовый медальон с изображением серебряного дракона и надел его на ее шею. Теперь она была такой, какой он всегда хотел ее видеть, и до последних мгновений ее жизни его частичка будет рядом с ней. Оставался последний шаг. Он достал, из парадных ножен на поясе, короткий клинок и разрезал им свою ладонь, держа ее прямо над губами девушки.
— Дагер…
Прошептали ее губы с первым глубоким вздохом, после того, как его кровь, жгучей волной, коснулась каждой клеточки ее организма. А по его щекам катились кровавые слезы.
— Прости. Но ты сама выбрала этот путь. Надеюсь твоя смерть будет легкой.
Наклонившись он нежно поцеловал ее в губы, а затем резко встав, исчез в непроглядной тени деревьев, а небо, будто спешащее укрыть его следы, разразилось очередным снегопадом.
Той ночью из тени он наблюдал за каждым шагом черноволосой вампирши. Наслаждался безысходностью, что отражалась на ее лице, страхом, что светился в ее черных глазах, с трепетом ожидая момента когда девушка умрет. Но она, как и прежде, даже не помня, поступила ему на зло, отчаянно цепляясь за жизнь, вгрызаясь в нее клыками.
— Даже сейчас??? Ладно… Ты сама выбрала свой путь. Не хочешь умирать? Значит будут умирать те, кто посмеет найти путь в твое сердце… Ты была и будешь только моей…
Несколько десятилетий он наблюдал за ее скитаниями из далека, со злостью подмечая что без памяти о нем, в Аидел появилась какая-то легкость, даже не смотря на то, что она считала себя монстром. Без памяти о его любви, все в ней наполнилось силой, она стала еще решительней, упрямей, научилась быть свободной, и это сводило его с ума.
Дагер выводил на след Айды охотников, которые несколько раз ранили ее. Сломал ей кости, обрушив на нее скалу. Сталкивал ее с другими дикими зверями, загнанными им в угол. Но она все ровно выживала и становилась еще сильнее. Его радовало только ее одиночество и то, что дракон, символизирующий его любовь, все еще украшал ее изящную шею. Но потом и это покрылось серой дымкой ее безусловной привязанности к никчемным людишкам захудалой деревушки.
— Мне нужен светловолосый парень, который не испугается клыков вампира.
Дагер, укутанный в черный плащ из дорогой ткани, сидел в полумраке провонявшей, потом, кислым пивом и развратом, таверне, полной отъявленных мерзавцев, любящих деньги даже больше жизни собственной матери. Хозяин таверни, судя по огромному шраму на пол лица, повидавший эту жизнь с не из лучших ее сторон, с шумом поставил кружку пива на стол.
— Вы, Милорд, явно местом ошиблись.
Рядом с кружкой лег красный бархатный кошель, звякнув монетами внутри. Хозяин таверни сел на против и, уже положив руку на кошель, спросил.
— Что конкретно вам нужно?
И Дагер поведал свой хитроумный, просчитанный до мелочей, долгосрочный план. Ему была нужна банда, которая нападет на деревню и получит за это не только награбленное, но и достаточное вознаграждение сверху. И был нужен светловолосый парень, который отвлечет на себя вампиршу, охраняющую эту деревню. Парень должен был влюбить ее в себя, довести до алтаря и в день свадьбы убить отравленным колом. Но после этого, за отдельное вознаграждение всем причастным, парень должен был стать его собственностью.
До назначенного дня, спустя полтора года, все шло по намеченному плану, и Майкл, наученный советами Дагера, отлично справлялся с ролью жениха. Но одна не очень маленькая, белая и пернатая, деталь вновь свела все планы к нулю. Хотя и такой результат, как смерть Майкла от руки Аидел и ее вдребезги разбитое сердце, радовали Дагера куда больше ее неудавшейся смерти.