Когда-то торгаш, вор. Теперь он был человеком, готовым умереть за свою королеву.
Мой взгляд скользнул на Эша и Ханну. Пусть они и были еще детьми, но ни дня на этой неделе не ходили без барабанов, закрепленных ремнями на спине, клинков на поясах и боевых рун, нарисованных на их юных лицах. Я не мог защитить их от этого. Честно говоря, это королевство принадлежало им точно так же, как и мне. Они заслуживали возможности биться за него.
Рука Гуннара лежала на талии Эрики. Глубокий порез на ее лице был красным и покрылся коркой, но она его не прятала, даже попросила Херью заплести ей волосы, убрав их с лица. Теперь в ее нежных глазах горела свирепость.
Никлас надел на пальцы свои золотые кольца:
– Скажи лишь слово, друг мой.
– Это королевство сгорит, – хриплым голосом проговорил я. – Пора нам запалить факел.
Я прослежу, чтобы так и вышло, или умру, пытаясь.
Глава 43. Воровка памяти
Вишневый ликер. Медовые пирожные, покрытые сахарной глазурью. Жареная перепелка в брусничном соусе. Сладкие и сочные запахи впились в меня, как забытый кошмар, когда тюремная повозка вкатилась во двор маскарада.
Великолепные столы, накрытые шелковыми тканями, стояли в каждом углу, а в центре располагался лакированный деревянный помост с двумя тронами с высокой спинкой и бархатными подушками.
Менестрели и озорные шуты репетировали в углу с лирами, лютнями и сыромятными барабанами. Знакомые мелодии народных песен неслись с того конца двора, где шумные балагуры в масках плясали или балансировали на ходулях.
Крепостные бегали к столам и обратно, расставляя золотые тарелки и тонкой работы питьевые рога для пира на завтрашнем закате. Серебряные колокольчики звякнули, когда повозка прогремела под парой низко висящих ветвей деревьев, увитых лентами и бубенцами. Когда листья задрожали, сквозь прутья решетки прорвались облака золотой и серебряной пыли.
Ари чихнул и разогнал пыль рукой.
– Ну, по крайней мере, к нашему празднованию все будет уже готово.
Я усмехнулась. Верно, по крайней мере, это.
Пока нас везли мимо, все взгляды были устремлены в нашу сторону. Одни крепостные смотрели нам вслед со страхом перед неизвестным, другие хлопали в ладоши и хвалили скидгардов за то, что поймали того злодея, который у них там за решеткой сидит. Одна женщина в холщовом чепце на светлых кудряшках изучала повозку. Мы встретились глазами через решетку. Я не была уверена, но, судя по тому, как она прикрыла рот рукой, мне показалось, что она поняла, кого именно схватили.
Внушительный черный жеребец зацокал копытами, притормозив возле повозки с той стороны, где мои пальцы сжимали решетку.
– Скажи-ка, злоносец тебе когда-нибудь говорил, отчего так меня презирает? – промурлыкал Сабэйн со своего жеребца. – Мы, знаешь ли, не всегда были врагами.
Я запрокинула голову:
– А мне какое дело? Если сейчас ты враг моего мужа, значит, и мой тоже.