— Так и есть, приближаются силы ВВС США, — подтвердил японец. — По поступившей к ним информации здесь планируется теракт.
— Так, не мешкаем, занимаем места согласно приобретенным билетам! — скомандовал я.
Светящийся подросток отошёл с трапа и встал так, чтобы бегущие к нему не перекрывали линию обстрела, присел на одно колено и начал поочередно выцеливать все входы в ангар. Однако и на этот раз обошлось без происшествий.
Внутри дирижабля обнаружились удобные кресла, рассчитанные под доспехи, с жесткими рамами фиксации вместо ремней безопасности. Мы расселись, а наставник ушел в кабину.
— Так, начинаем, — раздался его голос из установленных по стенам коммутаторов. — Система накапливает энергию для прыжка. Время до старта: 60 секунд.
У нас на экране шлемов пошел отчет. Кажется, это были самые долгие 60 секунд в моей жизни, все нервничали, ждали подлянки, чертыхались.
[0!] — возвестил таймер.
— Начинаем прыжок! — констатировал динамик.
Над нами лепестками стал раскрываться потолок, обнажая за собой голубые небеса. В едва открывшуюся щель влетел десяток металлических птиц или нетопырей, которые принялись обстреливать наш транспорт. Сам транспорт стал задирать нос, занимая горизонтальное положение.
В ангаре активировалась система обороны, автоматические турели в считанные секунды уничтожили противника. В обзорный экран мы наблюдали как по кругу проема выхода начинала завиваться оранжевая светящаяся энергия, закручивалась против часовой стрелки и постепенно ширилась к центру. Голубое небо при этом чернело, на нем проклюнулись звезды и постепенно становились все больше и плотнее.
— Пуск! — заорал коммутатор.
— Поехали, — суеверно пробормотал бас.
Звезды начали вытягиваться в нашу сторону, а экран словно бы покрылся изморозью. Рывок! Нас вдавило в кресла, 20g, не меньше, даже компенсаторы брони с трудом справлялись. А затем последовал взрыв…
Все-таки достали! Звезды обратно втянулись в точки. По экрану пошла сетка трещин и я понял, что они не нарисованные, капсула разваливалась на часки. Очередным взрывом кувыркающуюся кабину отправило в свободный полет. Осколки капсулы, кресел и мои спутники как-то неестественно медленно разлетались в стороны, расступались, обнажая за собой странный нереальный космос с кристаллическими звездами. Сквозь трещины в кабине, так же медленно, как и все остальное, вылетают пять светящихся серебряных шаров, и, словно намагниченные, начинают сближаться с плывущими в космосе людьми и с моим оператором, по одной штуке на каждого. Сближаясь, шары, один за одним, вспыхивают и исчезают. На приближающейся ко мне сфере виден знак, неразборчивый, словно петля выходящая из точки в входящая в нее же обратно. Шар, как и остальные до него, вспыхивает и исчезает.
После этого по всей «медовой» сценке пошли волны пространственных искажений, сопровождающиеся всполохами синего рельефного свечения, и, один за другим, большая часть осколков капсулы, кабина, и мои спутники исчезли.
Мой носитель успел повернуть голову назад, увидев, как от к нас к планете возвращается оранжевый змеящийся луч, как врезается в нее и так по ее поверхности расходится видимая даже из космоса тонкая полоска взрывной волны. Сначала оранжевая, потом фиолетовая, а потом пространство обнажается, и я вижу пред собой ничто…
Глава 7. Выживание — туториал по палеолиту (день 3)
Проснувшись, я первым делом обследовал стену: она оказалась там же где и вчера, на своем обычном месте и ничем особым не выделялась. Я попробовал простучать её на предмет внутренних полостей, но никакой разницы в звуке по сравнению со звуком от соседних стен не обнаружил. Так же я попытался восстановить порядок, в котором загорались и соединялись красные точки, да куда там — после третьей уже сбился! Быть может, я бы продолжил эксперименты и дальше, но уж больно кушать хотелось.
Кое-что казалось странным во вчерашнем сне, например, стиль тоннеля и оформляющих его элементов. Он был техногенным, но я никогда ранее не видел именно такого: форма листов, покрывающих пол, клёпки, ступени, лестницы, перила, трубы, обмотка, эмблема в центре гигантской платформы — все это имело незнакомые формы и непривычный стиль. И это казалось мне странным. До этого момента я считал, что воображение, в том числе проявляющееся во сне, не может нарисовать то, что не являлось когда-либо элементом моей предметной деятельности наяву. То есть, я не мог вообразить ничего такого, с чем ранее не сталкивался в ходе предметной деятельности. Получается либо это утверждение было ошибочным, либо сон был не моим…
Вторая часть сновидения была еще удивительнее, хотя помнил я её не полностью, помнил, лишь то, что там фигурировало Токио, высокотехнологичные доспеха, какая-то секретная база ангелов, нападение на неё и катастрофа, которая, вроде как, уничтожила Землю…