– Что это вы так на меня смотрите? Пошутить нельзя? Ну да, мне надоели ваши постоянные насмешки и ирония. А вот теперь вы почти поверили в тайны Египта. Конечно, вода из Нила и такое количество вина были не совсем хороши для моего желудка. И еще – очень уж хотелось подпустить вам мистического тумана.
– Так это была шутка, розыгрыш? – проговорил Вацлав почти с каким-то разочарованием.
– Шутка, – она улыбнулась непонятной улыбкой. – Все же я вам скажу, может быть, я прикоснулась к чему-то сокровенному, но ведь я сделала это со священным трепетом. И это стало для меня почти благословением, а не проклятием.
– Все, едем в Хургаду. Теперь будешь рисовать только морские пейзажи, – решительно заявил Олав.
Она вдруг засмеялась.
– А ведь вы и поверили.
Мне как будто даже стало жаль. И досадно вспоминать этот приступ какого-то иррационального страха, такого внезапного, что видимо даже закружилась голова. Так, что упав, я ударился головой о каменный постамент статуи. Чем и воспользовался кто-то, стащив сумку. А ведь я тоже во все это поверил.
Глава 5. Путь Кассандры
Вернувшись в Хургаду, мы пару дней только и делали, что купались в море. Однажды я сидел на берегу, пока мои спутники плавали, и ко мне пришло странное чувство. Будто огромная, шумная волна прибоя захлестнула меня с головой, и когда я вынырнул, все житейское осталось где-то вдалеке, как прибрежные огни, и кругом только звезды, волны. Может быть так приходит мудрость. В этой древней стране. Необычным было острое ощущение прекрасного в каждой минуте прожитого, до боли, и глубокого чувства правильности всего. Каждое мгновение мне что-то дало, боль была откровением. Каждый человек стал казаться мне открытием, разговоры – напитком, который посчастливилось пригубить. Вспомнились жгучие бессонные споры, рвущиеся вглубь мироздания, и прикосновения рук – уверенные или чуть испуганные. Глаза. Много глаз, и они смотрели на меня с такой неутоленной любовью. …Те нити, которые надо распутать в жизни сквозь боль, недоразумения, гордость…
Египет подарил мне хорошие минуты. А потом, сидя на пляже, о чем мы только не говорили: о фатализме, роке, Кассандре, о странном чувстве жизни, радостной вечности, которое было в древнеегипетской лирике, наиболее древней из известной любовной поэзии. В какой-то миг нам здесь показалось, что мы тоже чувствовали что-то подобное. И всем нам хотелось вспомнить что-нибудь похожее в своей жизни, что прозвучит как стихи. Олав и Ингрид рассказывали, как они встретились.
– А твоя любовь, Глеб?
– Она потом, в следующей серии.
– В следующей серии чего?
– Моей жизни.
– В следующем кадре вы нас покините ради пирамиды Джосера.
– Да, пора ехать, – Я вздохнул.
Запах древнего юга, тайны… И казалось, что возможно счастье.
Я тепло простился с моими новыми друзьями, сожалея, что дальнейшую поездку придется продолжить без них. Признаться, мне было даже грустно, что таинственное происшествие с Ингрид оказалось розыгрышем. А то, как я случайно упал, ударившись о камень, и побежал за кем-то или чем-то, уже не вспоминалось. Я рассматривал подаренный мне Ингрид эскиз. На нем были изображены пирамида, которую мне предстояло посетить, фигуры египтян и среди них женщина в голубом пышном платье. Откуда она там? Анахронизм? Потом мне в голову пришла любопытная мысль: «Может быть это нечто другое?» – и я решил подумать об этом на месте, собственно, у пирамиды Джосера.
И вот запасшись виски – подарком Олава – и записями Александра Владимировича (почему-то мне казалось, что я должен все время таскать их с собой, возможно в качестве внутреннего оправдания моего времяпрепровождения, т.е. частичного ничегонеделания) я поехал в Каир. Дегустируя бутылку виски, которую сердобольный Олав дал мне в дорогу, сопровождая напутствием: «Ну что вы, Глеб, без этого лекарства мы вас не отпустим. Вспомните Ингрид и ее глоток из Нила», я сидел в отеле и просматривал записи Александра Владимировича, иногда взглядывая в окно на отблески света на пирамидах. Меня и тут не обманула египетская турфирма, как мне и обещали, из окна, действительно, виднелись пирамиды Гизы.
Как все было перемешано в тех записях, что лежали передо мной, хотя почему-то сейчас здесь это казалось мне даже уместным. Вот статья о новооткрытой мастабе (гробнице) вельможи Нового Царства (XV век до нашей эры) и о надписи на ней, с фотографией иероглифов и их переводом. А текст, кстати, очень любопытен и поэтичен: