— Значится так. — Сержант госбезопасности оглядел надевших полевое обмундирование и поднял с пола жилет серой окраски. — Это противопульный жилет, или как говорит наш командир броник. Сделан из специальной ткани и металлических пластин. Уверенно держит пистолетную пулю с тридцати шагов, а пулю из нагана в упор. Но надеяться на него нужно лишь в последнюю очередь. Это только шанс на выживание а никак не лекарство от всех бед. — Он одел на полковника Игнатова жилет, и утянул его по фигуре. — Если нужно быстро снять, вот тут есть четыре замка, которые просто отстёгиваются. Поверх надевается разгрузочный жилет, или просто разгрузка. — Он накинул на командира игравшего роль манекена разгрузку, и кивнул. — Разгрузка нужна для того, чтобы унести личный боекомплект, и специальные средства. Фонарик, оптический прибор наблюдения, аптечку, и другие вещи. При этом каждый из элементов доступен для быстрого использования. Как магазины для оружия, так и например моток троса.

— А зачем трос?

— Связать пленного, сделать растяжку, да много чего… — Сержант пожал плечами.

— А растяжка это что? Поинтересовался капитан Истомин.

— Это вы узнаете своим чередом на занятиях по минно-взрывному делу. — Сержант чуть улыбнулся. — Одно скажу. Мы не авиация и не танкисты, но если надо, и самолёт с неба опустим, и танку ствол узлом завяжем. А сейчас, прошу за мной получать оружие.

— Что это? — бывший капитан генерального штаба Волошин сидя на кровати в выделенной им комнате, смотрел на горку оружия и снаряжения лежащей на полу у его ног.

— А что собственно вас удивляет Виктор Афанасьевич? — Полковник Игнатов насмешливо глянул на товарища. — Оружие вполне привычное. Скомпоновано конечно странно, но удобно. — Он подхватил ППСУ и прижав плечо к прикладу прищурившись посмотрел через прицел. — Полагаю на дистанции до двух сотен метров, не менее эффективно чем пулемёт. И при этом значительно легче.

— Нет, Павел Петрович, я не об этом. Вот если взять всё это в целом. И автомат, и каску эту, и жилет противопульный и даже маленький телескоп. Ведь как всё продумано! Словно кто-то уже лет сто так воюет. А ведь мы с вами точно знаем, что даже немцы, воевавшие в Африке, и применявшие подобную тактику, близко к этому уровню не лежали. Аптечка эта. — капитан поднял продолговатую алюминиевую коробочку. — Всё так хитро сделано. И жгут кровеостанавливающий и таблетки разные, и бинт и пластырь. Всё на месте, бери и пользуйся.

— Ну так хорошо же! — Ракитин уже успевший сходить в душ, с наслаждением повалился на кровать. — И солдатикам жизнь спасёт, если что, и вообще…

— Нет, я опять не об этом. Вот империя воевала, Бог знает сколько лет, а к Великой Войне, у нас были лишь Мосинские винтовки, трехдюймовки да пулемёт Максима. А тут за двадцать лет такой прогресс. Это ж получается, что большевики знают о войне что-то такое, чего не знает весь остальной мир? Как надрали япошек? Ведь любо-дорого было посмотреть!

— А поляков? — Подал голос, молчавший до сих пор капитан Гатин. — Их ведь не победили, а просто выпотрошили как барана на бойне. Я тогда был в Лодзи, военным корреспондентом от Паризьен [93] и видел, что сделали с хвалёными польскими авиаторами красные военные лётчики. Четверо! Господа. Четверо против дюжины, и ни один из поляков не ушёл, а красные истребители удалились без потерь. А их танки? Когда ехал через границу, видел этакое бронированное чудовище с пушкой никак не меньше трёх дюймов. Помяните моё слово, быть германцу вновь битому, и на этот раз всё будет похуже, чем в Версале [94].

— Вы думаете, что они нападут? — Сказал Ракитин.

— Непременно. — Игнатов кивнул. — Все эти рейхи и союзы создавались в Европе лишь с одной целью — пограбить матушку Россию. Вы ведь бывали в Германии, подполковник? Сколько там заводов строится, сколько оружия делают. Да они уже показали свою мощь в Испании. И откуда деньги на всё это? Это же даже не миллионы, и не десятки миллионов. Уверен, что этого волка откармливают, чтобы натравить на нас.

— Ничего. — Волошин начал складывать снаряжение в высокий шкафчик, стоявший прямо у кровати. — Надерём и германца. Если у нас будет хотя бы пяток таких корпусов, порка будет не только быстрой, но и весьма показательной.

— А вам не показался странным наш новый начальник, господа?

— Не господа, а товарищи, — поправил Игнатов, — Отвыкайте товарищ красный командир. Что до вашего вопроса, некоторая странность в нём, безусловно, есть. По возрасту он, наверняка из наших, да и выправка говорит об этом лучше всяких документов. И слово офицер, произносит без малейшего внутреннего напряжения и иронии. Ну и самое важное. Ещё в Испании мы видели обычную армию. Хорошо дрались, но вот снаряжение и вооружение было вполне рядовым. Ничто как говориться не предвещало. И вдруг, не за двадцать лет, а буквально за пять, такие изменения. Кроме того, церкви открывают, частные магазины.

— Так у них уже был НЭП?

— Не у них, товарищ капитан, а у нас. — Терпеливо поправил Игнатьев. — Так вот, у нас был НЭП, но весь вышел. А тут безо всякой помпы, спокойно и как здесь говорят в рабочем порядке, открываются частные заведения. Наверняка контроль за ними серьёзный, но сам факт говорит о многом [95]. Помните речь Сталина на пленуме ЦК, где он говорил о возможности вернуться для таких как мы. Вот где-то с этого момента всё и началось. Фундаментальнейшие подвижки в обществе и экономике. Словно бы у них сменилось всё руководство. А между тем, руководство осталось прежним. Стало быть, произошло что-то, что так сильно повлияло на политику государства. Что-то или кто-то. Но я совершенно искренне советую всем нам не лезть в эти дебри. Оторвут голову, даже не задумываясь. Не будет никакого ГУЛАГа и суда. Будет скоропостижная смерть от апоплексического удара табуреткой. — Полковник достал из кармана штанов часы, и открыл крышку. — Однако пора и спать ложиться. Кто его знает, какой день нам предстоит. А мне, между прочим, не восемнадцать, когда я мог и караул отстоять и к барышням отправиться.

Министром обороны мог стать любой политик, вне зависимости от военных заслуг. А вот начальником генерального штаба даже в мирное время не становились без внушительной военной карьеры.

Именно такими и были начальник французского генштаба Морис Гюстав Гамелен и руководитель Британского имперского генерального штаба Джон Стендиш Горт встретившиеся для приватного разговора на одной из вил в Биаррице. К разговору оба начальника генеральных штабов подготовились вполне основательно, заставив своих офицеров напрячься как никогда. Небольшая свита из пары офицеров охраны, сидела на первом этаже, а генералы, устроились с комфортом в зале на втором, где располагался музыкальный салон, и открывался замечательный вид на атлантическое побережье.