— Конечно, я весь внимание.

Улыбка Люсьена стала еще шире.

— Уверен, вам захочется чертовски много узнать от меня. Но я не буду говорить о прошлом. Это ни к чему.

— Потому что с прошлым покончено?

Люсьен кивнул:

— Да, покончено. В том-то и состоит главная прелесть — вы любите ее. А я думаю, что она любит вас.

— А как вы? Любите вы ее еще или уже нет?

Люсьен негромко рассмеялся.

— Люблю ли я ее? Что ж, возможно, люблю. Но теперь это не имеет значения. Сейчас я ее истинный друг.

— А вы, случайно, не спите вместе?

— Мы не спали вместе уже очень много лет.

— Что значит «очень много лет»?

— Многие десятилетия, старина.

Все это походило на черный юмор.

— Простите, но я вам не верю.

— Думаю все-таки, что верите, только притворяетесь, продолжаете играть в игры с так называемым здравым смыслом. Кстати, что-то вы сегодня выглядите не лучшим образом, лейтенант. Еще одно столкновение с Аароном? Как бы мне открыть вам глаза? Ага! Недавно полиция обнаружила части тела некоего Рутгера Леона.

У Шона от удивления чуть не вылезли на лоб глаза: эта новость еще нигде, тем более в прессе, не проходила. Все заголовки газет были посвящены нападению на Мамми Джонсон.

— И как там у него с частями тела, у этого Рутгера Леона?

— У него все отлично. Уж кому знать, как не мне. Ведь это я его прикончил, а потом разделал под орех.

— Вы?!