Сходив в туалет, помыв руки в ванной, Эдик подошел к высокому шкафу-купе, отодвинул зеркальную створку и принялся искать то, что ему было нужно. Из шкафа запахло кожей, вещами и нафталином, отчего парень чихнул. Тут висели на плечиках различные пиджаки и брюки отца, материны платья и костюмы; юбки, штаны, легкие курточки. В глаза ему бросились его старые любимые, но уже протертые джинсы и Эдик вынул их из шкафа, полюбовался, прикинул на себя. Затем повесил обратно, убедившись, что они уже никуда не годны и не понимая, зачем мать хранит их на вешалке. Отодвигая одни плечики с вещами за другими, он все искал глазами костюм. Добравшись до самого дальнего угла шкафа, он увидел странную вещь. Замерев на мгновение от промелькнувшего неприятного ощущения, он все же неосознанно потянулся к ней и извлек наружу. По спине парня пробежал холодок. Костюм сиреневого цвета представлял собой двойку: пиджак и брюки. Пиджак, весь усыпанный блестками, имел широкие отвороты и четыре пуговицы в два ряда. Дрожащими руками Эдик оглядел костюм со всех сторон и попытался вспомнить, что же вызывало у него такие негативные ощущения, но нужное воспоминание никак не хотело всплывать в памяти.
Взяв костюм, он прошел в комнату, где родители смотрели телевизор, и подошел вплотную к дивану.
– Это чей?
– Это папин.
– О, где ты его нашел? – оживился отец. – Это мой костюмчик, старый, правда, сто лет уже его не надевал.
– Вряд ли ты его уже наденешь! Давай его на дачу отвезем или выбросим? – предложила мать.
– Можно и выкинуть, – согласился отец, – Одеть-то я его, конечно, не надену больше, мода уже не та. Правда, сын?
И тут Эдика озарило. Он вспомнил отчетливо все, что произошло тогда, в ту ночь. Перед его глазами всплыли мельчайшие подробности.
– Я тебе не сын, – зло сверкнул глазами Эдик, которого начала бить дрожь и захлестнула волна ненависти и злобы.
– Ну ладно, что ты вспоминаешь об этом, – недовольно проворчал отец. – Я ж тебя усыновил, воспитывал как сына. А ты?
Эдик уже не слышал его. Он направился в свою комнату, по пути забросив злополучный костюм в шкаф, и сел на кровать. Обхватил голову руками. Он вспомнил то, что забылось практически напрочь из поры детства, и страшная картина заново встала перед его глазами. Голова начала сильно болеть и он сжал ее руками, затем накрылся подушкой, но ничего не помогало. В ушах появился все нарастающий шум.
Эдик сидел в своей комнате за столом и рисовал что-то в альбоме акварелью. Его руки были по локоть измазаны краской и даже кончик носа приобрел зеленый цвет. Эти краски вместе с альбомом ему на десятилетие подарил отец, и вот теперь подарок пригодился. Чтобы скрасить свое одинокое пребывание в пустой квартире, он достал подарок, нашел кисточки, взял из кухни кружку и налил в нее воду из-под крана. Затем уселся за стол и начал рисовать.
Мальчик пришел из школы давно, часа в два, сейчас же было около десяти вечера. Родителей еще не было. Правда, вчера мама говорила ему, что они с папой пойдут в ресторан с коллегами по папиной работе отмечать день рождения начальника, поэтому Эдик не беспокоился и спокойно занимался своим делом. В комнате работал черно-белый телевизор, потому что пареньку было страшно сидеть одному в тишине пустой квартиры, хотя он не обращал на экран никакого внимания.
Раздался какой-то звук и мальчик прислушался, затем на его лице показалась улыбка. Он соскочил со своего места и побежал к входной двери, в замке которой ковыряли ключом. Дверь открылась и на пороге показались родители. Они были раскрасневшиеся и веселые.
– Эдик? Ты почему еще не спишь? – спросил строгим голосом отец, снимая дубленый тулуп, под которым на нем был сиреневый пиджак с блестками и такие же брюки.
– Я вас ждал! – звонко ответил мальчик и радостно улыбнулся, во все глаза смотря на родителей.
– Вот мы и пришли, – отец икнул, скинул обувь и прошел в свою комнату. – Теперь пора спать.
– Уроки сделал? – спросила мама, чуть не упав, снимая серое пальто с воротником из чернобурки.
– Да! Уже сделал! Почему вас не было так долго! Я соскучился! – обнял маму маленький Эдик.
Мать наклонилась к сыну и от нее пахнуло алкоголем.