— Да будто лет двадцать скинул. Как в молодости прямо!

— Это хорошо, — кивнул Сергей и полез в командирскую башню. Обзор отсюда был вполне приличный, лучше, чем из танка.

Позади лязгнуло. Толчка Сергей не почувствовал, но грохот прокатился по всему составу, отскакивая от прикрытых лишь тоненьким слоем краски листов брони и эхом перекатываясь в вагонах. Резонируя, неприятно толкая в уши — такая специфика. Из башни не было видно, обзор закрывали массивные серые туши паровозов, но он и так знал, что это. Сзади к составу цепляли платформы, на которые потом загонят бронетехнику. Не бросать же ее здесь… Маневрового паровоза не было, платформы двигали руками, собрав мужчин со всего города. А ведь потом еще цистерны цеплять. О скоростных и маневренных качествах получающегося состава Сергей честно старался не думать. Получалось так себе.

В открытую дверь засунулась растрепанная вихрастая голова какого-то пацана. Моргнула, привыкая к тусклому освещению, и зачастила:

— Дяденьки командиры! Немцы!

— Где? — обернулись разом все присутствующие.

— Состав за поворотом. Скоро подойдет.

И скрылась голова, оставив после себя короткую, но емкую паузу. Впрочем, действовать они начали быстро — не первый день воюют.

— Отставить цеплять платформы. Расчеты — к орудиям. У нас минут десять, выдвигаемся к станции. Стрелять по команде. И не повредите паровоз!

И все завертелось, будто от мощного пинка. А куда деваться? У немцев пока еще орднунг, все перемещаются строго по графику. Поезд вне расписания ожидался всего один — с экипажем для этого самого бронепоезда. Хренова куча неплохо подготовленных вояк, а не набранное в состоянии цейтнота ополчение, как у них. Стало быть, и шансы на победу только при условии полной внезапности. Хорошо еще, мимо места крушения немцам проезжать не придется. Соответственно, и не насторожатся. Главное, не лопухнуться. Больше всего Сергей опасался сейчас за артиллеристов — кроме тех, что пришли с ним, остальные в артиллерии разбирались чуть меньше чем никак. Заряжать оружие научить людей можно, а вот целиться… Только через ствол и только в упор. А главное, выдержат ли нервы, не начнут ли они лупить без команды… В общем, риск. Ну а куда деваться?

На станцию бронепоезд и состав с немцами вкатились практически одновременно. Бронепоезд раньше, может, на минуту, и это было неплохим плюсом — даже в упор лучше стрелять с места, особенно дилетантам. И башни развернули заранее, что, в общем-то, и решило исход дела.

Того, что их встретят залпом в упор, немцы попросту не ожидали. Проревели орудия, и из восьми вагонов остался один, да и тот моментально отперфорировали из «эрликонов». Застучали пулеметы, хотя для них целей особо и не находилось — взрыв осколочно-фугасного снаряда даже из трехдюймового орудия способен натворить массу дел. А когда взрывов много, да еще и стосемимиллиметровки отработали… В общем, там, куда они попали, оставался только фарш. Потом орудия рявкнули еще раз — и Сергей приказал задробить стрельбу. Мишеней у них попросту не осталось.

Все же поразительно, как меняют людей победа и разрешение мародерствовать. Ну ладно, ладно, брать трофеи, не суть. Главное, пусть они ничтожны по сравнению с тем, что захвачено в городе, зато на эти конкретные винтовки, часы, бритвенные приборы и прочую мелочь они имеют право. Час назад у Хромова имелись слегка запуганные, потерявшиеся в этой жизни мужики, страстно желающие лишь разбежаться по домам, сейчас же — орлы! Вкус побед, легких и бескровных, распробовавшие, оружием обвешанные, кровью повязанные. Да вдобавок все обвинения сняты, а это как гора с плеч. В общем, теперь они готовы воевать с кем угодно, хоть весь мир на уши поставить. Разумеется, эйфория скоро пройдет, но это ерунда. Что отступать им уже некуда, все понимают. Вот и ладненько…

Паровоз снарядами не зацепили, хотя Сергей, откровенно говоря, думал, что не сдержатся. Однако же целехонек, разве что тендер осколками покоцан, но как раз это ерунда и мелочи жизни. Даже без учета остальных трофеев приз ценный. Все же война при грамотном к ней отношении дело прибыльное. Прав был Раскольников, когда научил людей, как можно срубить бабок по-быстрому. Главное, не рефлексировать.

Все эти мысли лениво ползли в голове, явно перегруженной сегодняшними событиями. К тому же вдобавок еще и больной — шлемофон надеть не сообразил, а громыхало в бронированном вагоне от выстрелов хлеще, чем в танке. Там пространство маленькое, стенки толстые и жесткие, а здесь стальные листы «играют», звук резонирует… Сидишь будто внутри гигантского барабана, а снаружи кто-то по нему «Бум-м! Бум-м!». В общем, хорошо, что нашелся в кармане аспирин, вот только когда еще он подействует.

Возле паровоза, под охраной двух бойцов с автоматами, переминались с ноги на ногу машинист и кочегар. Видно было, что им очень, очень неуютно. Тот же самый эффект «сотрудничества с оккупантами» и страх за свою шкуру. Ополченцы тоже через это прошли, а теперь вон гоголем ходят. Жаль, с этими двоими нет времени этюды психологические разводить, придется по-простому убеждать.

Убедил. В последнее время у него очень здорово получалось размахивать пистолетом перед носом того, с кем хотелось договориться. И через пару часов они выехали наконец со станции. Впереди бронепоезд, избавленный от необходимости тащить за собой лишний груз, и эшелон с танками, горючим, снарядами. Вот теперь игра начиналась уже всерьез, и права на ошибку у Хромова не было.

Бронепоезд тащился по рельсам, как беременная мышь. Ничего в том особенного не было — он для лихих гонок и не предназначался. Тем более паровозы решено было не насиловать — не дай бог, придется выдать полную мощность, а тут окажется, что у какого-то из них (а то и у обоих, беда одна не ходит) котел запорот. Нет уж, пускай работают аккуратненько, в экономичном режиме. Да и спешить пока было, откровенно говоря, некуда. Как клятвенно заверили машинисты, аккурат к ночи они доберутся до следующей крупной станции.