— Да, уже поспела. Давай налегай.

Печь их докторша умела неплохо. Во всяком случае, первый кусок изрядно проголодавшийся Хромов проглотил моментально. А вопрос и вовсе задал только после второго:

— Палыч, а теперь скажи — зачем ты меня звал?

— То есть в то, что я захотел тебя угостить, ты не веришь? — весело прищурился Мартынов.

— Не-а.

— Аргументируй.

— Скорее всего, ты пригласил бы и остальных. А раз нет — значит, хочешь иметь со мной разговор тет-а-тет, и пирог здесь — приятное дополнение, и только.

— Что же, в мозгах тебе не откажешь. Обиделся?

— За что?

— За то, что послал людей, не посоветовавшись. Тем более людей, которых ты считаешь своими.

— Это неважно. Ты командир — ты решаешь, что лучше для всех.

— Не очень честный ответ, но… принимается. Тогда новый вопрос. Ты историю учил?

— Учил, — Сергей не понимал смысла разговора, а приключения, случившиеся в последнее время, привили ему настороженное отношение ко всему непонятному.

— Скажи, помнишь, кто такой Фрунзе?

— Один из главных полководцев Гражданской войны, сподвижник Ленина. Умер от болезни, уже после войны, во время операции.

— Гм… Половина нынешней молодежи этого и не вспомнит.

— Смотрел фильм про него как-то, по патриотическому каналу. Ну и Громов воевал одно время против него. Как ни странно, остался о Фрунзе очень высокого мнения, вот и рассказывал.

— Хорошо. В смысле, хорошо, что кое-что знаешь. Многое не потребуется объяснять.

— Что именно?

— Ты знаешь, встречалось мне как-то мнение, что со смертью Фрунзе далеко не все однозначно.