– Линда Боумэн, – ответил Доусон. – Двадцать четыре года, секретарша. Фирма по торговле подержанными вещами. Называется «Ричз». Каламбур, понимаешь? Отрепья для богатых[1]. А заодно это и имя хозяина – Чарльз Рич.

– Удивительно, что у кого-то еще сохранилось чувство юмора, – заметил Кэлли. – Так что же случилось?

– Это было примерно в четверть второго. Ее подстрелили, когда она переходила улицу. Сверху: на это указывают входное и выходное отверстия. Если тебя интересуют мои предположения, стреляли из скорострельной винтовки. Впрочем, нам надо...

– Подождать, что скажут наши мясники-анатомисты? Да. А точное место, где это случилось? Оно известно? – спросил Кэлли.

– Ну, свидетелей, конечно, десятки, – вздохнул Доусон. – Даже сотни. Но ни один не рассказал ничего, что мы хотели бы узнать. Сам звук выстрела слышали очень многие, но никто не понял ни что это такое было, ни то, что девушку застрелили. Во всяком случае, вначале. Так что у нас толпа давших показания, но я бы даже не назвал их свидетелями. Видели только само падение девушки, а кроме этого черта лысого они все могли увидеть, как я понимаю.

– Он стрелял из укрытия?

– Разумеется.

Взгляд Кэлли обратился к крышам домов.

– Она замужем, – сказал Доусон. – Живут они в северном Лондоне. Вероятно, у ее мужа какое-то небольшое строительное предприятие. Ничего особенного: просто он сам и парочка трудяг...

– А как же ты разузнал все это? – перебил его Кэлли.

– Так у нее в сумочке была служебная карточка. Ее контора всего в паре улиц отсюда. Ну я и велел одному из наших сбегать туда. Там работает одна женщина... – Доусон заглянул в свою записную книжку. – Пегги Харрисон. Они с этой Боумэн были подружками. Ей сказали, что произошел несчастный случай. В общем, из нее сначала выудили нужную нам информацию, а уж потом рассказали всю правду. После этого от нее не было никакого проку.

– А что муж?

– Дома его нет, он на работе. Сейчас мы его ищем. – Доусон помедлил. – Дело в том, Робин... Во всем этом вообще не видно никакого смысла. Эта девушка и ее муж – самые обыкновенные люди, зауряднее не бывает, прямо какие-то мистер и миссис Заурядность.

– Посмотрим, – произнес Кэлли с ноткой раздражения.

– Что ж, подумай об этом, – сказал Доусон.

Всем своим тоном он намекал на немотивированность и бессмысленность преступления. Убийство ради убийства, для развлечения. Доусон был склонен думать прямолинейно, идти по кратчайшему пути, и, как правило, наиболее логичному.

– Посмотрим, – повторил Кэлли, покачав головой.

Обратно они поехали отдельно друг от друга, но прибыли с разрывом всего в несколько минут. Кэлли просматривал донесения на своем рабочем столе, когда вошел Доусон. Закрыв дверь, он прислонился к ней, выражая одновременно и почтительность, поскольку стоял в дверях, и вызов, ибо он перекрывал Кэлли выход.

– Я сержант, а ты инспектор, – сказал Доусон. – У низшего чина есть свои привилегии. Скажи мне, что я должен думать.

– А что ты сказал Протеро?