Оливер поднёс нож к своему горлу.

— Что ты делаешь? Пытаешься себя убить?

— Нет, пытаюсь убить тебя.

Сказав это, Оливер опустил нож к животу и нанёс себе порез. Причину такого действия я понял сразу, или вернее, почувствовал — порез также появился на моём теле, рубаха в области живота окрасилась в красный.

Оливер безумно улыбнулся и затем рассмеялся, видно, он сам не знал, сработает ли его магия.

— Ничего не кончено, пока ты жив! Не думал, что дойдёт до использования техники кровавой расплаты главы клана, но я был к этому готов. Любая рана, нанесённая мне, отразится на тебе. Я заберу твою жизнь в могилу вместе со своей.

— Что ты, б…ь, творишь! Думаешь, если убьёшь меня, то это не позволит Гаротэки возродиться? Да он просто найдёт другой способ! И кто тебе вообще сказал, что моё существование может помочь его возрождению?

— Мне это сказал здравый смысл, и убитый тобой Дригс.

— «Убитый Дригс»? Ты, вообще, видел, что здесь произошло?

— Ещё скажи, это сделал не ты. Убил всех моих людей и пытаешься меня одурачить? Твои ведьмачьи уловки со мной не пройдут.

И тут я понял, что Теодора Блейм находилась здесь меньше секунды. Её наступательная способность замедлила всё вокруг, и в глазах единственного свидетеля — пилота транспортёра — всё выглядело так, как будто всех убил я…

Говорить правду о произошедшем было бесполезно. Оливер меня бы не послушал.

Луна всё ещё освещала улицу, и моя рана на животе почти сразу же затянулась, в отличие от раны Оливера. Способ для своей победы я уже знал, однако маленькая частичка внутри меня всё ещё сопротивлялась. Она хотела спасти Оливера, попытаться объяснить, что я никакой не враг, сказать о том, что он оставит сестру одну…

Но эта часть меня всё больше и больше гасла. Власть брала моя жестокая сторона, которая не верила, что с Оливером можно договориться. Хотя, она даже не хотела договариваться, она желала лишь одного — смерти предателя.

Я выбил ногой нож из руки Оливера, даже не включая технику духа. В обличье ведьмака моя скорость была столь высокой, что Оливер просто не имел шанса среагировать. Левой рукой я кинул Бейста в стену здания. Этот удар также передался мне, но для Оливера он явно был более болезненным.

Бейст отправил в меня несколько ледяных сосулек, от которых я легко уклонился. Я подобрал нож с асфальта и несколько раз прорезал Оливеру правую руку. Получилась настоящая шутка безумного гения — кровь не могла пойти из той части тела, которой у меня попросту нет.

Хотя, даже нанеся порез в другом месте, я бы выжил благодаря регенерации. Скорее всего, меня могло убить только сильное повреждение внутренних органов — поверхностные раны на мне легко затягивались.

Оливер кричал и бился в агонии, называл меня ублюдком и проклинал, а я упорно ждал, пока жизнь окончательно покинет его тело, чтобы полностью убедиться в его смерти. Пилоты транспортёра сделали попытку спасти своего господина, но были убиты всё тем же ножом.

— В глубине души я надеялся, что когда-нибудь мы станем накама. Прощай, Оливер. Мне жаль, что всё так вышло.

Конец первой книги. Трилогия закончена.