— А мог ли кто-нибудь сохранить секрет яда? — спросил номарх.
— Нет, это вряд ли, но кто может это сказать наверняка?
— Значит, секрет все же мог сохраниться? Говори точнее, жрец.
— Мог и сохраниться. Но если этот яд будет использован, то горе тому человеку, на которого он обрушиться. Это я могу сказать тебе с точностью!
— А что с ним может случиться?
— Яд Сехмет превращает человека в чудовище. И он не просто умирает, но умирает тысячу раз. И обратить этот процесс невозможно. Если только яд богини начнет действовать. А зачем тебе знать про это, номарх?
— Нужно! Более ты мне ничего не скажешь?
— Нет.
— Тогда прощай, жрец….
Тутхотеп прибыл в дом чати фараона и униженно ждал его до полудня, когда старый чиновник пожелал его принять.
— Мой господин ждет тебя, — высокий нубийский раб пригласил номарха войти в покои Птахотепа.
Тот сидел в резном кресле и просматривал отчеты своих писцов. Сегодня Птахотеп занимался своими личными делами и просчитывал доходы.
— Я прибыл к тебе, Птахотеп…
— Я знаю, зачем ты прибыл, номарх. Ты принял верное решение, Тутхотеп. И потому я дам тебе право жить!
— И ты дашь мне противоядие от яда Сехмет? — вскричал номарх.
— Противоядие? От этого яда противоядия нет. Жрец, к которому ты ходил не сказал тебе этого? Нельзя избавиться от гнева богини с головой львицы просто так, выпив какого-то отвара. Но пока я не захочу, чтобы ты умер, ты будешь жить.
— Как так?
— А вот так. Не думаешь же, ты, что я открою тебе тайну яда богини? Но я могу гарантировать тебе жизнь. Разве этого мало?
— Понял тебя, почтенный Птахотеп, — с покорностью склонил голову Тутхотеп.
— Ты станешь служить мне! И мы вместе станем трудиться ради блага страны Кемет. Ты скоро соберешь в доме своем многих номархов и скажешь им, что от принца Аменемхета нужно добиваться расширения прав.