Алексей наклонился, сорвал с плеча старика суму и открыл её. Там лежала сухая лепёшка, ложка, деревянная расчёска. А это что? Круглая из дерева шкатулка размером с небольшой кулак. Алексей поднял крышку: ёмкость была наполовину заполнена сероватым порошком.

Кровь вскипела в жилах Алексея. Отравитель! Ох, зря он не обыскал нищих! Но никто – даже сам Кошкин – ничего не заподозрили, а вот теперь приходится расхлёбывать.

– Что это? – Он поднёс раскрытую шкатулку к лицу старика. – Порошок сон навевает или жизни лишает?

Парочка неожиданно бросилась бежать – старик в одну сторону, подросток – в другую. И бежал нищий быстро, ловко огибая камни и кочки, попадающиеся ему на пути. Никакой он не слепой!

Алексей пустил коня в галоп, в две минуты догнал старика – он главный! – и рубанул саблей по плечу. Тут же развернул коня и бросился за подростком. Однако тот забежал за дерево, избежав сабельного удара, и уже оттуда метнул в Алексея нож, которым допрежь резал деревяшки.

Алексей едва успел уклониться, и лезвие ножа скользнуло по шлёму. Такой же враг, как и старик!

Алексей спрыгнул с коня и увидел, как подросток из своих отрепьев выхватил кистень – в умелых руках оружие грозное. В незащищённое место угодит – кости раздробит. А если по шлёму – так железо промнёт, оглушит.

Непростые нищие оказались. С виду безоружны, а на деле за себя постоять могут. Допросить бы его, да с пристрастием – на кого работают и зачем воинов отравить хотели. Ведь не из-за прихотей своих, цель какую-то имели.

Подросток смотрел злобно, сжимая в руке грузик кистеня и, по-видимому, выгадывая удобный момент.

Алексей сделал ложный выпад, и подросток купился, выбросил тяжёлый шар. Только воин был готов к этому, уклонился влево и взмахнул саблей.

Парнишка закричал от боли, из обрубка руки, пульсируя, струёй била кровь.

Алексей схватил его руку и передавил пальцами артерию. Кровь идти перестала.

Парень смотрел на Алексея круглыми от ужаса и боли глазами.

– Скажешь, кто и зачем послал – руку перевяжу и отпущу. Молчать будешь – убью.

Парень плюнул на Алексея и отвернулся. Ох, не хотелось тому его жизни лишать – но надо. Нельзя врага в живых оставлять.

Понятное дело, старик главным был. Но и подросток волчонком смотрит. Воины на заставе нищих не обидели, мстить им не за что. Стало быть, подослал кто-то, направил нищую парочку на заставу.

Алексей оглянулся на мёртвое тело и решительно вскочил в седло – нужно было мчаться на заставу. Беспокойно было у него на душе, как бы беды не случилось.

Лошадь он гнал во весь опор. Но, не доезжая до заставы сотни метров, остановил лошадь, спешился и повёл её в поводу – стук копыт скачущей лошади далеко слышен. Почему он так сделал, он и сам объяснить не мог, как будто кто-то свыше советы давал.

Привязав лошадь в ивняке у ручья, дальше осторожно пошёл сам.

Ему уже была видна крыша сторожки, как вдруг – чу! – он услышал незнакомые приглушённые голоса. Было ощущение, что люди остерегаются, боятся внимание привлечь.