- Что это, Хенрик? – спросил я ошарашенно, открыв глаза и рассматривая крупного ребёнка, глядящего на меня большими глазами, полными ненависти. Человеческим детёнышем назвать его было невозможно, по крайней мере, я не мог этого сделать даже при всей своей богатой фантазии. Быть может, виной всему была радиация?

- Это наш новый эксперимент! Гибрид Носферату и человека! – провозгласил Мога с такой гордостью в голосе, что я сразу отбросил все сомнения, что это шутка.

- Это что? – переспросил я, вглядываясь в существо. Оно смотрело на меня всё также внимательно, и ненависти во взгляде за эти пару минут не поубавилось.

- Гибрид Носферату и человека, - терпеливо повторил Хенрик.

- Каким образом он появился на свет? – шёпотом спросил я, чувствуя ужас, разливающийся по венам.

- О! Мы научились оплодотворять женские половые клетки человека мужскими половыми клетками Носферату. Потом мы подсаживаем получившийся эмбрион в матку и…

- И что случается с матерями таких детей? – сцепив зубы и с трудом сдерживая порыв разнести эту лабораторию ко всем чертям, процедил я.

- К сожалению это лишь второй гибрид, которого мы создали, - Мога поправил очки на носу и виновато взглянул на меня.

Участь женщин была понятна. Несчастные умирали в ходе «эксперимента», отдавая жизни за то, чтобы сумасшедшие, наподобие Хенрика, люди могли счесть опыт удачным. Нет, этому нужно было положить конец немедля!

В помещении словно повеяло холодом, хотя не исключено, что его ощущал только я. Мога в ужасе взглянул мне за спину, туда, где должен был быть дверной проём. Если бы это был Носферату или ещё какое-нибудь недоразумение природы, зашедшее в комнатку, я бы вряд ли оцепенел под взглядом, который был направлен мне в спину. Сейчас же я ощущал тяжёлый, леденящий моё сердце взгляд, уже зная, кому он принадлежит.

- Выйди, - раздался едва слышный приказ, и Хенрик повиновался. Я замер, сжимая ладонь правой руки в кулак. На кончиках пальцев заиграло привычное тепло заклятия, готового сорваться с ладони в любой момент. Секунды казались вечностью, я всеми фибрами души желал, чтобы этот взгляд и голос почудились мне. Не в силах больше ждать, я резко развернулся в сторону стоящего в дверях мужчины и шепнул одними губами:

- Маркус…

Сын ударил в меня чем-то тёмным так внезапно, что я даже не успел вскинуть руку для ответного пасса. Впрочем, применить заклятие я бы вряд ли смог – никогда моя рука не могла подняться на собственного сына…

Следующие десять лет моей жизни стали каторгой. Маркус сделал всё для того, чтобы моё существование стало настолько жалким и адским, что порой я начинал грезить наяву о смерти. Он не торопился убить меня, нет. Сыну доставляло огромное удовольствие видеть мои мучения. Он мог часами сидеть рядом с моей тюрьмой, которой стала крошечная клетушка, рассказывая о своих жутких планах по созданию собственной армии. Часто он издевался надо мной физически, отдав приказание паре огромных Носферату избивать меня до полусмерти. Я впадал в забвение, которое могло длиться несколько дней. Мои силы истощались, солнца я не видел, и вообще представления не имел, что происходит на поверхности.

В том месте, где я находился, порой творились жуткие вещи. Крики умирающих женщин было слышно за версту, несмотря на то, что моя камера, как я предполагал, находилась довольно глубоко под землёй.

Потом Маркус пропал и больше не появлялся, но я знал, что сын не забывает обо мне. Меня продолжали также мучить и избивать, как это было, когда Марк был рядом. То, чего я боялся, свершилось, теперь в этом не было сомнений. Каким-то образом Маркусу удалось выяснить местонахождение Моры, и книга оказалась у него.

И только спустя долгие годы моего заточения я узнал то, что дало мне силы жить дальше – мир погиб не полностью, всё ещё можно было исправить. Этот благостный день наступил, когда возле моей тюрьмы оказался тот, на кого я так надеялся – Ян Стан.