"Точно."

Кивнув, Кирито выпрямился.

"Мне требуется срочная консультация обоих Шейты и командира Тёмной Армии Исукана."

Комната за террасой была наполнена мягкими цветами, слишком уж яркими для Тёмной Территории. Стены и потолок были выкрашены светло-розовым, занавески были бледно-жёлтыми, а пол покрывал ковёр цвета молодой травы. В большом камине вместо дерева горела красным руда, согревая комнату настолько, что надев плащ уже можно было покрыться потом.

Если это личная комната Шейты, меня несколько удивляет её вкус...... подумала Ронье, но сразу же поняла, что комната предназначалась не для той.

По другую сторону камина располагалась небольшая, около мела длиной, кроватка, и когда Шейта туда подошла, её профиль озарился мягко появившейся улыбкой.

Шейта молча поманила Ронье и Кирито, стоящих у входа. Они на цыпочках подошли и заглянули в кроватку, где дремал ребёнок, завёрнутый в белую ткань.

Ему было около трёх месяцев после рождения, тёмно-красные волосы выглядели мягкими как пух, а нос, рот и обе ручки, прижатые с обеих сторон к голове, были невероятно маленькими.

Я слышала слухи, что этот ребёнок — дитя Рыцаря Целостности Шейты и кулачного бойца Исукана. Это должна быть девочка…… подумав так, Ронье спросила её мать тихим-претихими шёпотом.

"... Как её зовут?"

"Лизетта."

Тихо ответила Шейта и гордо добавила, коротко взглянув на Кирито.

"Первый звук был взят от имени зелёной мечницы Лифы."

"Правда? ...Не знал."

Пробормотал Кирито, с улыбкой смотря на спящего ребёнка.

Комфортную тишину, длившуюся около 20 секунд, нарушил звук открывающейся двери в коридор и доброго голоса, нараспев произносящего:

"Лиза-тян, время для милка4..."

В комнату вошёл молодой человек, обеими руками держащий поднос. Простой серебристый обруч поддерживал огненно-красные короткие кудрявые волосы; хотя была зима, его торс был прикрыт только тонкой конопляной рубашкой. Под короткими штанами он носил сандалии, его плечи и руки состояли сплошь из сильных мышц и бесчисленных шрамов, а правого глаза не было, как будто его извлекли; его внешний вид недвусмысленно указывал на то, что он могучий воин.

Но с другой стороны, на его молодом лице играла довольная улыбка, весьма напоминающая Кирито, когда он ел медовый пирог; Ронье от удивления от такой картины аж рот открыла.

Одноглазый тут же заметил Ронье и Кирито, стоящих возле кроватки, и улыбка постепенно сошла с его лица. Он немного нахмурил брови, а взгляд бегал между Шейтой и двумя другими.